Двенадцать неотправленных писем

Вы уж простоте, Лидия Михайловна, но в этом смысле к Вам претензий больше, чем к остальным педагогам. Ибо кто как не учитель литературы должен зажигать в душах учеников огонь самопознания, готовить их к сложным вопросам бытия! Тем более, что в Ваших руках было такое мощное средство воспитания, как прекрасные книги. А что же происходило на наших уроках литературы? Великие произведения превращались в гербарий положительных и отрицательных героев, и мы, вслед за Вами, бойко сортировали Печорина и Онегина, Чацкого и Безухова, не испытывая к ним ни симпатии, ни неприязни… Лишь много лет спустя я начал открывать для себя классиков, к которым был совершенно равнодушен в школе. Как жаль, что это произошло с таким опозданием! Думаю, человеческий опыт, содержащийся в книгах, мог уберечь меня от многих ошибок молодости. Кто его знает, может, и жизнь моя сложилась бы иначе. Увы, Лидия Михайловна, пробудить во мне интерес к литературе Вы не сумели…

Перехожу к последнему пункту своего письма.

Вы внушали нам, что не важно «кем быть», а важно — «каким быть». Вы учили, что главное — это честность и добросовестное отношение к делу. Все это правильно, и все же на первое место я поставил бы вопрос «кем быть?» На собственном опыте я убедился, что никакая добросовестность не даст удовлетворения, если человек не нашел своего места в жизни. Говорю об этом не без горечи, ибо работу свою не люблю, хотя выполняю ее на совесть. Кто знает, какие во мне гибнут способности: физика, философа, военачальника? Помогла ли мне школа найти призвание? Мягко говоря, и не пыталась.

Вы можете возразить, дескать, яркое дарование все равно себя проявит, пробьется, как трава сквозь асфальт. Ну а что же, Лидия Михайловна, делать тем, у кого талант скрытый, у кого он запрятан поглубже и самостоятельно проклюнуться не может? Как быть такому человеку? Он ведь чувствует, что тлеет в нем что-то такое-этакое, а что именно — не знает. Годы уходят, а ничего не сделано, никаких заявок о себе, никаких «озарений»… Нет, что ни говорите, а первая задача учителя — определить в ученике «зерно» и помочь ему прорасти. Не искали Вы, Лидия Михайловна, в нас этих зерен, не нацеливали на вершины. Не потому ли никто из нашего класса, как говорится, высоко не взлетел, что лепили нас по одному шаблону? Не верю я, что из тридцати ребят не нашлось ни одного одаренного, не могу поверить.

Вы можете возразить, что совсем не обязательно «высоко взлетать». Мол, разве нельзя занимать скромную должность и получать от жизни удовлетворение? Дескать, не всем же хватать с неба звезды… Согласен, не всем. Но тогда надо примириться с тем, что ты человек обыкновенный, средний, что ты от природы обречен быть исполнителем. Нет, я отказываюсь принять такое «утешение»! Уж лучше ходить в неудачниках, в аутсайдерах, но только с верой в свою незаурядность!

Вы, Лидия Михайловна, поймите меня правильно. Вы нас любили, искренне желали нам добра. В этом я не сомневаюсь. Но факт остается фактом: школа до конца свою задачу не выполнила (по крайней мере, если говорить обо мне). Мысль о том, что жизнь могла сложиться иначе и интересней, грызет меня, не давая покоя. В суете как-то забываешь об этом, но на досуге накатит обида, что все уже позади и ничего не изменишь, и становится на душе муторно…

Еще раз прошу, Лидия Михайловна, не обижайтесь за мои упреки. Это называется «поплакать в жилетку». Выплеснул тоску на бумагу — сразу полегчало. Крепкого Вам здоровья и благополучия.

Ваш бывший ученик

Саша Снегирев

P. S. Ну разве пошлешь такое!

Оно ведь убьет ее наповал. И сомневаться нечего…

Письмо одиннадцатое. РОДИТЕЛЯМ

Здравствуйте, дорогие папа и мама!

Получил сегодня ваше письмо. Вы все волнуетесь за меня, обижаетесь, что редко пишу вам. А писать-то, если разобраться, и не о чем. Живу благополучно, однообразно, новостей нет, обычная суета. Можно, разумеется, и про погоду, но вас ведь это не устраивает, вы ведь хотите знать про мою «личную» жизнь. Небось еще не теряете надежду, что я женюсь второй раз… Должен вас огорчить: не гожусь я уже для роли семьянина. Вернее, роль семьянина не годится для меня. Всему свое время, Что поделать, коль не встретилась мне раньше женщина, соответствующая моим идеалам. А вступать в брак по необходимости — с этим я не согласен. К тому же, я слишком дорожу своей холостяцкой независимостью. А что касается одиночества, так ведь и в семье можно быть одиноким, это же еще хуже!