Двенадцать подвигов Рабин Гута

– Полчаса назад на улице выловили, – пояснил Рабинович. – Сразу к вам повезли. Вы уж с ним разберитесь.

– Разберемся, не беспокойтесь, – заверил его психиатр. – И не с такими работать приходилось. Вот сейчас поместим его в палату и начнем разбираться.

– Он буйный, доктор, – Сеня продолжал гнуть свою линию. – У вас для таких отдельные палаты имеются?

– Вы с ума сошли? – совершенно искренне изумился психиатр. – Откуда у нас места столько, чтобы каждому буйному одиночку предоставлять? В отдельных палатах у нас только платные психи сидят.

– А бесплатные где? – язвительно поинтересовался Рабинович.

– А бесплатные по городу ходят, – в тон ему парировал врач. – Некоторые вон даже в милиции умудряются служить.

– Это ты про меня сказал? – возмутился Жомов, забыв, какую именно роль ему предстоит играть. Сеня дал ему тычка, а доктор ласково улыбнулся.

– Ну что вы, батенька, – заверил он. – Вы совершенно нормальны, как и все здесь. Это просто фигуральное выражение, и ничего больше.

– Слушайте, доктор, к вам недавно ФСБ сюда троих пациентов доставило, – Рабинович переменил тему разговора. – Один называет себя королем Артуром, другой – Ланселотом Озерным, ну а третий и вовсе верит в то, что он Зевс. Можно на них взглянуть?

– Это еще зачем? – психиатр настороженно посмотрел на него поверх очков.

– Видите ли, дело в том, что у нас есть основания предполагать, что один из них может являться опасным преступником, решившим выдать себя за сумасшедшего, – пояснил ему Попов, перехватив у Сени инициативу (ну надо же и младшему лейтенанту слово вставить!). – Так вы покажете их нам?

– С удовольствием. Они все в одной палате сидят. Кстати, и вашему омоновцу в ней место найдется, – вмиг решил проблему доктор и театрально вздохнул: – Что с миром творится?! Только за последние сутки четвертого психа привозят, и все буйные. Такого у меня еще не было.

Видимо, главврач нажал ногой какую-то кнопку под столом, поскольку после этих слов дверь отворилась, и на пороге, сгорбившись в три погибели, появился такой громадный санитар, по сравнению с которым Ваня смотрелся, словно курсор на мониторе.

– Чего такое? – тупо поинтересовался российский голиаф.

– Пойдем, Коля, проводим гостей в палату к Зевсу, – скомандовал доктор.

Мальчик Коля отступил в сторону, пропуская главврача и посетителей вперед, а сам пристроился чуть сзади и правее Жомова. Ваня задумчиво посмотрел на него, словно прикидывая, как громко этот большой шкаф будет падать, но нашел в себе достаточно ума, чтобы не высказывать вслух эти мысли. А доктор тем временем уже остановился у одной из дверей длинного коридора.

– Нам сюда, – объяснил он и распахнул дверь. – Входите.

В некогда двухместной палате впритирку друг к другу стояли четыре койки. Три из них были заняты, а четвертая с распростертыми объятиями ждала Жомова. Менты остановились на пороге, рассматривая будущих сожителей Ивана. Короля Артура с сэром Ланселотом они узнали сразу, несмотря на то что обоих постригли наголо, побрили и переодели в больничные пижамы. Вид четвертого – толстого, маленького, бритого старичка – им ни о чем не говорил, но Мерлин едва заметно кивнул головой, подтверждая, что именно он и является Зевсом.

– Ну что, мужики, приступаем? – скорее приказал, чем спросил Рабинович. Двое его друзей утвердительно кивнули. – Тогда с богом!

Жомов круто развернулся и попытался своим лучшим хуком свалить стоявшую сзади гориллу в больничном халате. Горилла удивленно хрюкнула и непонимающе посмотрела на омоновца. Тот повторил свой прием. Результат был тот же. Правда, в этот раз санитар ждать третьего удара не стал, а просто приподнял немаленького Жомова над полом и начал вытрясать из него душу.

Доктор заорал, вызывая охрану, но Сеня тут же выключил и его звук, и его самого верным «демократизатором». Следом за врачом одновременно завопили все три пациента, и Рабиновичу пришлось их успокаивать аналогичным способом. Попов же и Мурзик, впервые видя бедственное положение Жомова, попытались прийти омоновцу на помощь, но их усилия свалить санитара были тому, что слону дробина. Сеня поначалу также решил Ване помочь, но затем вспомнил, что работа прежде всего. Подскочив к бездыханному Зевсу, он, как и учил Лориэль, прижал аномальный компас к волосатой груди олимпийского бога.

ХЛО-ОП!!!

Эльф, как всегда, появился из ниоткуда. Несколько мгновений он висел в центре палаты, пытаясь сориентироваться во времени и пространстве, а затем удивленно уставился на то, как больничная горилла пытается превратить Жомова в мешок с костями.

– Так ему, так! Мочи козла! – завопил он, видимо, не забыв щелбан, полученный от омоновца. – Выруби этого быка комолого, а я тебя потом в награду с пещерным троллем познакомлю.

– Ты не оборзел, пискун безмозглый? – изумился Рабинович. – На цирк прилетел полюбоваться?