Двенадцать рождественских свиданий

Приятель унаследовал кафе, представлявшее собой одновременно пекарню и кондитерскую, от своей матери Пип. Двадцать лет подряд она управляла им, пока однажды вечером не погибла в автомобильной аварии вместе с сестрой Мэтта Кориной. Они возвращались после похода по магазинам. Мэтту было тогда всего семнадцать. После их смерти ему многое пришлось на себя взвалить. Адвокатам в конце концов удалось связаться с его отцом, но они с Мэттом не были знакомы – тот бросил их, когда сын был ребенком, не оставив даже адреса. Мэтт дал понять, что не хочет иметь с ним ничего общего. Мак выручил его тогда. Он решал вопросы с похоронным бюро, вместе с Эвелин взял на себя и улаживание большей части проблем с банками и адвокатами. Кейт помнила: маму раздражало, что ее отец проводит с Эвелин столько времени.

Эвелин была крестной матерью Мэтта и настоящей находкой во всех отношениях, хотя, когда он был подростком, они не ладили. Пип и Эвелин были лучшими подругами. Они познакомились в первом классе школы для девочек и никогда не расставались. То, как Эвелин говорила о Пип, напоминало Кейт ее дружбу с Лаурой. Когда отец Мэтта ушел, Пип было тридцать пять, у нее на руках было двое детей и свой бизнес. Эвелин стала для нее отдушиной и верной помощницей в повседневных делах. И когда, в свою очередь, муж Эвелин скоропостижно и неожиданно скончался, оставив ее вдовой в сорок пять лет, Пип разделила с ней скорбь и была для Эвелин опорой до тех пор, пока подруга не оправилась и не стала справляться без поддержки.

Пип оставила завещание, в котором Эвелин числилась официальным опекуном детей на случай, если с ней что-то случится. Никто не ждал никакого несчастья.

Что касается Мэтта, когда-то наглого, беспечного подростка, смерть близких сильно изменила его. Да и как могло быть иначе? Он был раздавлен горем, растерян, в нем кипел гнев отчаяния. И за этим незаживающим нарывом была еще какая-то дерзость, чувство, что мир остался должен ему, должен его долю счастья. Так, по крайней мере, было в его отношениях с Кейт. Это стало слабым звеном их любви, между обожанием и ненавистью была настолько тонкая грань, что разрыв казался неизбежен, и как всегда в таких случаях, он редко бывает мирным.

Эвелин поселила Мэтта в своем доме в качестве опекунши. Она яростно, словно львица, защищала его интересы – деловые, образовательные, воспитательные. Крестная позаботилась о том, чтобы за его домом приглядывали, пока Мэтт не будет готов снова там поселиться. Она сдала пекарню в аренду пожилой паре, которая управляла ею в течение пяти лет, пока не ушла на пенсию. Мэтту тогда было двадцать два, он недавно женился, устроился на работу в крупную бухгалтерскую компанию в Манчестере, имел неплохие перспективы; Эвелин передала ему бразды правления финансовыми делами, и он сдал заведение в аренду другой семье. Но, к несчастью, те быстро угробили бизнес и однажды ночью испарились, забрав из магазина все ценное и оставив после себя только кипу долговых обязательств.

Мэтт не стал возвращаться в Блексфорд, чтобы спасти бизнес. Он был слишком занят своей взбалмошной невестой и заоблачными карьерными достижениями, но при этом не пытался сдать бизнес в аренду снова. Вместо этого он расплатился по счетам, закрыл заведение и оставил его, словно окаменелость или старинный храм. Пекарня «Грушевое дерево» стала забытой повестью, словно старая книга, которую уже никогда не прочтут, но с которой жалко расстаться.

Мать Кейт, которая тогда, кажется, еще испытывала большой интерес к недвижимости, пыталась убедить Эвелин заставить Мэтта продать помещение и тем самым хоть немного возместить свои убытки. Однако Эвелин была совершенно уверена, несмотря на то что все говорило о совершенно противоположном, что Мэтт когда-нибудь вернется в Блексфорд. «Грушевое дерево» стояло в запустении несколько лет. Окна были заколочены, сад пришел в упадок, а то немногое, что осталось внутри, окончательно развалилось. Приезжая навестить родителей, Кейт иногда пробиралась через заднюю калитку, шла через высокую траву, заглядывая сквозь щели в ставнях. Ей хотелось вернуть ту искру счастья, которое она испытывала когда-то в этом месте, на площадке ее детских игр. Словно к воспоминаниям можно было прикоснуться, их можно было достать, как часы, и повернуть ход стрелок вспять. Но ей так ни разу это и не удалось.

После развода – их брак не протянул и двух лет – Мэтт, как и предсказывала Эвелин, вернулся в свой родной дом в Блексфорде. Ему было почти двадцать пять, он был одинок и немного придавлен опытом прошлых лет; не стал и покорителем столицы, каким себя представлял. Следующий год парень провел, полностью переделав и отремонтировав свое заведение и, наконец, заново открыв там кафе «Грушевое дерево».