Двенадцатое Первое сентября

За бессонную ночь с воскресенья на понедельник я остыла. Переварила случившееся и сделала правильные выводы. К Никите не было ненависти, злости, да и влюбленности не наблюдалось.

Так что поход останется в моей памяти приятным воспоминанием, но не более. Мы по-прежнему просто коллеги.

— Доброе утро, присаживайтесь. Повторяйте тему оксиды, через пять минут дам проверочную, — дежурно произнесла я, входя на урок к восьмому классу.

Задержалась из-за неторопливости Луизы по утрам, и теперь в спешке разгребала на столе завалы тетрадей и напечатанных тестов.

— Полина Ивановна, доброе утро. Можно Вас на пару слов? — дверь кабинета я, судя по всему, не закрыла, и сейчас косяк подпирал Никита, хитро ухмыляясь.

— Если что-то срочное… — я кивнула на лаборантскую и зашла туда первой.

Никита не заставил себя долго ждать. Зашел следом и прикрыл дверь на слабенькую повертушку. Это мне сразу не понравилось.

Я вопросительно изогнула бровь и скрестила руки на груди, как бы намекая, что требую объяснений.

Но с ними Никита не спешил. Очень медленно он просканировал меня взглядом. Клянусь, что почувствовала холодок по коже даже через шерстяной костюм. Глаза его остановились в районе груди, что заставило заломить бровь еще сильнее.

Через мгновение Никита был уже рядом и расстегивал верхние пуговицы белой блузки на мне.

— Ты что творишь? — я тут же зашипела, пытаясь оттолкнуть мужчину и не выдать классу, чем мы тут занимаемся.

— Проверяю всё ли белье в твоем гардеробе такое же красивое как то, что ты оставила у меня, — с этими словами Никита извлек из внутреннего кармана пиджака верхнюю часть моего кружевного комплекта и сунул в руки.

Сказать, что я покраснела, — ничего не сказать. Стало так неловко!

До этого момента мы оба не говорили о той ночи, и ее будто бы не было. А вот сейчас Никита очень непрозрачно намекнул, что засосы на моей груди и приятное ноющее чувство внизу живота — далеко не плод фантазии.

— За возвращение пропажи полагается награда? Я был бы не прочь увидеть тебя в нем еще раз. Или без него.

От каждой сказанной пошлости я краснела сильнее и сильнее. А еще Никита прижимался ко мне непростительно близко, однако не касался, чем заставлял только сильнее хотеть страстных объятий с ним.

— За стенкой маленькие дети, — напомнила я, хотя стоило бы вспомнить о нормах приличия и данных себе обещаниях, а не о восьмом классе.

— Да, ты права. Твои сладкие стоны им слышать еще рано. Когда окна совпадут, приду, — Никита нагло подмигнул, это я увидела даже в темноте помещения, и бесцеремонно сцапал меня в объятия.

Поцелуй был дерзкий, напористый, но продлился всего несколько мгновений. Я успела только обрадоваться, как Никита уже отстранился и, негромко шлепнув меня по попе, первым вышел из лаборантской.

Он больше так и не пришел. Виной, наверное, шесть уроков в расписании каждого из нас.

А после звонка я очень быстро ретировалась в кабинет Луизы и отсиживалась там еще добрых полчаса, пока подруга вела факультатив у девятых классов.

Почему я пряталась? Да черт его знает… Просто я запуталась. Не понимала, чего мне хочется. Не понимала, какие планы у Никиты. Конечно, лучше бы подумать, спросить. Но я выбрала самый легкий пусть — избегать проблем.

Глава 5

Дни тянулись почти что своим чередом. Я работала, вечерами готовила и прибирала, а по выходным выбиралась или к родителям, или на прогулку с Луизой.

Серые будни разбавляло наше с Никитой общение. Нет, мы не обсудили то, что произошло в походе. Оба предпочли сделать вид, что этого не было. Однако в разговорах нет-нет, да проскальзывали шутки на эту тему.

Да и вообще наше общение трудно было назвать общением двух коллег. Мы часто флиртовали друг с другом, заигрывали, Никита таскал мне шоколадки как предлог, чтобы увидеться, и вместо заполнения документов мы целовались в лаборантской.

Короче говоря, это было никакое не общение, а сущий ад! Я сходила с ума от недосказанности и собственной глупости.

Вот что было между нами? Мы не говорили о чувствах или эмоциях, не спали с того раза, однако целовались и шлепали друг друга по попе с завидной регулярностью. Какой-то разврат получается.

А к середине октября у меня появилась еще одна головная боль — День учителя, а точнее организация его проведения.

— Кирюш, ну пожалуйста!

— Не буду я ведущим! Найди другого дурака.

— А если соведущей будет Надя? — я улыбнулась, но брата моя улыбка не проняла. — Что у вас с ней, кстати?

— А что у тебя с Коршаковым? — я усмехнулась и потупила взгляд на линолеум в кабинете химии. — Вот и я не знаю. Все сложно. А ведущим буду, если уговоришь своего Никиту поставить мне пятерку за контрольную по временам.

— Чего?! Иди сам учись, нечего мне тут условия ставить, — от наглости брата я даже спрыгнула с парты и отошла за кафедру.

— Да учусь я! Он хочет, чтобы мы эти времена лучше англичан знали. Три раза уже всем классом переписываем, как в учебнике, слово в слово, а ему еще что-то подавай!

— Он педагог, ему виднее, — резюмировала я.

— Поль, ну ради брата! Я тебе так праздник проведу, все закачаются!