Двенадцатое Первое сентября

— Еще осенью, как только мы заключили пари, — Никита хитро улыбнулся, а я приготовилась выслушать свое наказание за то, что плохо думала об этом человеке. Но Никита почему-то отодвинул микрофон и сказал только мне одной. — Ты станешь моей девушкой.

На секунду я опешила. То ли ожидала чего-то более неприятного, то ли не ожидала такого напора…

— Если ты согласна, конечно, — спешно добавил Никита, видя мое замешательство.

Я до сих пор не понимала, что происходит. Мне сейчас вроде как встречаться предложили? Или перед фактом поставили?

Наверное, вид у меня был еще тот, потому что старшеклассники тихо начали намекать мне, что стоит дать свой положительный ответ.

— Ты хочешь быть вместе?

— Безумно. Не хочу скрываться, прятаться. Хочу на законных основаниях называть тебя своей.

— Господи, — я схватилась за голову, пряча глупую улыбку. Реакция у меня была точь-в-точь как у старшеклассниц, которые романтичной лужицей растеклись перед сценой, поражаясь чуткости и нежности своего педагога. — Я бы поломалась, конечно, попросила время подумать… Но так и быть, соглашусь, списав с твоего счета одно желание. Я буду твоей девушкой!

— Не сомневался, — на глазах у всей старшей школы, ликующей от радости, Никита притянул меня к себе и страстно поцеловал. На законных правах моего молодого человека.

Эпилог

В первой половине года я наивно полагала, что моя жизнь катится кубарем, собирая по пути все крутые повороты и виражи. Ничего подобного! Тогда я плавно плыла по течению, покачиваясь на волнах. А вот сейчас неслась подобно болиду формулы один!

Подготовка к экзаменам переплеталась с репетициями последнего звонка. Годовые отчеты с выставлением оценок. А самые важные в жизни детей испытания с предстоящим выпускным.

С нетерпением мы ждали момента, когда последний листок единого государственного экзамена будет отправлен на проверку, с дверей школы снимут наклейки «Опечатано», и все вздохнут полной грудью.

— Даже не верится, что мы дожили до этого момента, — бормотала я, лежа на груди у Никиты.

— Мои последние воспоминания остались в апреле. А потом бдыщ, и середина июня. И наши дети уже совсем не дети.

— Пока аттестаты лежат в школе, они дети, — резюмировала я.

С Никитой мы практически жили вместе. Я по-прежнему платила за квартиру вместе с Луизой, да и большинство моих вещей было там, но ночевала на прежнем месте я максимум раз в неделю.

Больше времени проводила у своего парня, а в летний отпуск и вовсе планировала переехать к нему по недавно озвученному приглашению.

В общем, жизнь двух учителей текла своим чередом, уступая место то романтике, то рабочим вопросам.

А на днях помимо всего прочего была запланирована генеральная репетиция выпускного вечера. Все танцы, песни, пляски, торжественные речи и хвалебные оды.

Само собой, мы отправлялись на нее вместе с Никитой.

— Кирилл написал, что все-таки станцует с Надей, — сказал мужчина, садясь в машину. Он взял на себя ответственность за самую трепетную часть выпускного — вальс. Так что теперь его целиком и полностью поглотила любовная драма одиннадцатиклассников, то и дело мешающая проведению мероприятия.

— По-моему они ссорятся и мирятся чаще, чем я успеваю об этом узнать.

— Молодые, — хмыкнул Никита и поцеловал меня.

Я невольно улыбнулась, завидуя самой себе и нашим отношениям.

За полгода мы ни разу не поругались. Вот правда. Если и были какие-то разногласия, то они решались спокойными разговорами и нахождением компромисса.

Я удивлялась самой себе, потому что по натуре была вспыльчивой и взбалмошной, но рядом со спокойным Никитой не могла и голоса повысить.

Зато отношениям моего младшего братца завидовать не приходилось. То и дело он ругался со своей пассией в пух и прах, заявляя, что больше никаких девушек. А на следующий день их снова видели в коридорах школы, держащихся за ручки.

— Наверное, в школьные годы наши отношения были бы такими же. Это сейчас пришла какая-то мудрость, рассудительность, осознание ценностей. А им только предстоит это познать. К тому же они нервничают из-за экзаменов.

— Им-то чего нервничать? Оба почти на максимум все написали, — удивилась я словам Никиты.

— А ты не знаешь? Надя собралась поступать в Москву.

— Ох… Вот же сердечная драма. Подожди, а ты откуда знаешь?

— Кирилл рассказал.

Вот же братец предатель! Родной сестре значит фигушки, а не подробности, а вот англичанину душу нараспашку. Ничего, я ему это еще припомню…

Но о желаемой мести я забыла, как только мы вошли в зал, где должна была проходить главная репетиция.

Целых полтора часа я старательно следила за репликами, за последовательностью музыкальных композиций, таймингом и прочими мелочами, которые должны были быть отточены идеально.

Выдохнула только на последних минутах, завершающихся красивым вальсом.

Я не успела восхититься грацией своих учеников и талантом хореографа, как в зале погас свет.

Растерянно осмотревшись по сторонам в поисках неполадки, я наткнулась лишь на одного из учеников, который выключил люстры и сейчас включал в розетку искусственное освещение, подготовленное для выпускного.