Двенадцатый день Рождества

Мысленно представив себе дряхлого морщинистого старичка, поставлявшего соль ко двору Уотертонов, Мэри прыснула со смеху. Хвала Всевышнему, подумала она, приступая к уборке комнаты, я не знатная госпожа и на моих плечах не лежит столько забот, особенно на Рождество!

* * *

Жизель смутно сознавала, что сэр Майлс, сидящий подле нее, говорит о чем-то забавном, поскольку в ответ на его добродушные шутки то и дело раздавался смех ее дяди. Однако внимание девушки отвлекали менестрели на подмостках. К великому ее огорчению, альтист слишком невоздержанно воздавал должное вину, и теперь его смычок то и дело выпадал из непослушных пальцев. Да и сам музыкант, как заметила Жизель, опасно кренится вперед и вот-вот рухнет через оградительные перила.

Жизель нахмурилась. Может, дать знак сенешалю, что пора заменить напившегося альтиста? – подумала она. Только как сделать это, не вызвав всеобщего внимания?

Следовало заняться менестрелями раньше, отругала она себя. Так бы и произошло, не увлекись она смешным зрелищем – как леди Алиция строит глазки сэру Майлсу. Леди Елизавета тоже с подозрительной частотой обращала свой взор в сторону стоящего на возвышении стола.

Не то чтобы Жизель волновал повышенный интерес, проявляемый женщинами к сэру Майлсу Бакстону, конечно же, нет. Вон те юноши из зажиточных дворян, слева от ее стола, весь вечер смотрят, например, на нее саму – ну и что? Во-первых, она не какая-нибудь легкомысленная особа, а во-вторых, у нее и без того забот хватает.

Беспокоило другое: со все нарастающей досадой она замечала, как ее дядюшка, сидевший по другую сторону от сэра Майлса, хитро и загадочно поглядывает на них обоих…

Широкая мужская ладонь прикрыла вдруг ее руку.

Брови девушки вопросительно поднялись.

– Да, сэр Майлс, вы что-то хотите сказать? – спросила она, принужденно улыбаясь.

– Вы меня совсем не слушаете, – ровным тоном произнес тот.

Жизель вытащила руку и опустила ее на свои колени.

– Вы правы, не слушаю.

На мгновение в его темных глазах вспыхнула искорка досады и раздражения, и Жизель ядовито подумала: «Вот она, истинная сущность этого красивого гордеца!»

– Извините, меня отвлекали обязанности хозяйки дома, и потому…

– Так вы здесь всем заправляете? – искренне удивился Майлс. – О, я приятно поражен, миледи!

От похвалы Жизель невольно зарделась. Только сейчас она осознала, как интригующе глубок его бархатный голос, как богат интонациями. Интересно, а как он звучит, когда его обладатель нашептывает ласковые слова? Так же привлекательно? – закралась вдруг непрошеная мысль.

Нет, она, конечно, не рассчитывала когда-либо убедиться в правильности своего предположения. Ну, по крайней мере не сейчас и не в скором будущем…

Какая жалость, что сэр Майлс оказался так красив и что… ее пальцы до сих пор чуть горят от прикосновения его ладони…

С отчаянием Жизель взглянула на своего дядю, но тот, к вящему ее разочарованию, увлеченно беседовал с соседом по столу, галантным и щегольски одетым сэром Джорджем де Грамерси, и не обращал на них никакого внимания.

Что ж, придется, видимо, держать оборону в одиночку:

– Полагаю, в моем доме вы тоже станете полновластной хозяйкой и возьмете все в свои руки, – безмятежно проговорил сэр Майлс. – Однако должен признать, что зал в моем замке несколько просторнее, да и гостей на рождественские праздники приезжать будет больше. Боюсь, хозяйственные заботы оставят вам совсем немного времени для забав и развлечений.

И для визитов к дядюшке, или к леди Катарине, или к моим подругам! – мысленно закончила за него Жизель; гнев и тревога стали подниматься в ее душе.

Перспектива, ожидавшая ее в супружестве, казалась ей настолько мрачной, что на лице девушки застыла маска полнейшего уныния.

Ни красота жениха, ни его расчудесный голос не имели теперь для нее ровным счетом никакого значения. Он хвастун! Самонадеянный и чопорный хвастун!

Не замечая в собеседнице смену настроения, Майлс продолжал:

– Простите, что вторгаюсь в ваши дела, но мне кажется, один из музыкантов, там, на подмостках, не сможет играть во время танцев.

– Да, я заметила, – уже не заботясь о вежливости, подобающей гостеприимной хозяйке, хмуро сказала Жизель. – Я сейчас…

– Разрешите мне – я займусь этим сам, – заявил сэр Майлс и, прежде чем она успела его остановить, поднялся из-за стола. Затем неторопливо пошел по залу, приветственно раскланиваясь с некоторыми рыцарями и их дамами, остановился возле леди Елизаветы и леди Алиции, перекинулся с каждой шутками. Словом, вел себя так, будто находился не в гостях, а в собственном замке.

Если он будет передвигаться такими темпами, менестрель заснет раньше, чем он доберется до подмостков, раздраженно подумала Жизель. Сведя брови на переносице, она решила, что гораздо разумнее самой пойти и все уладить, однако тут к ней повернулся сэр Уилфрид. Он всем телом налег на ручку ее кресла и заплетающимся от выпитого вина голосом проговорил:

– Ну, моя дорогая, что ты думаешь о сэре Майлсе? Не правда ли, красивый малый?