Двенадцатый день Рождества

Вся труппа молчаливо наблюдала, как конюхи подвели к сэру Майлсу его вороного жеребца — такого великолепного животного Жизель еще никогда не видела, — как вскочил он на скакуна и как направил его к воротам едва заметным движением шпор. Кавалькада остальных всадников двинулась следом.

Вот и отлично, невольно подумала Жизель, охотничьи трофеи пополнят содержимое порядочно опустошенных погребов. К тому же большую часть дня сэр Майлс не будет угнетать ее своим присутствием…

Жизель снова повернулась к актерам и неожиданно для себя самой выпалила:

— Знаете, Мэттью, я бы с радостью посмотрела сегодня, как вы представите сэра Майлса!

Предводитель труппы обменялся с женой понимающими взглядами, а Жизель сделала вид, что не заметила их широких улыбок. Пусть думают что хотят, но ей доставит удовольствие, если Мэттью удастся высмеять гордеца Бакстона.

— С превеликим удовольствием, миледи! — воскликнул Мэттью. — Какую пантомиму вы предпочитаете увидеть? Как сэр Майлс побеждает ужасного дракона?

— Предоставляю выбор вам. На ночь вы можете расположиться в задних покоях, а сейчас не угодно ли немного подождать, пока я распоряжусь, чтобы кто-нибудь из слуг проводил вас в комнаты?

— Конечно! Нижайше вас благодарим, миледи. Уверяю, мы не пожалеем сил, чтобы сегодня вы и ваши гости насладились нашим представлением.

— Нисколько в этом не сомневаюсь.

Вдруг за спиной девушки раздался взволнованный возглас Мэри:

— Миледи! Миледи! — Горничная так торопливо подбежала к молодой хозяйке, что чуть не запуталась в длинных юбках. — Ваш дядя желает немедленно вас видеть! Он требует, чтобы вы явились в солярий.

Жизель быстро раскланялась с оторопевшими актерами и вместе с Мэри поспешила в замок.

— В чем дело? — на ходу спросила она, невольно заражаясь беспокойством горничной. — Зачем я так внезапно понадобилась ему?

— Понятия не имею. Милорд ничего не сказал, но, по-моему, он разъярен. Простите за выражение, но он рычал, как потревоженный медведь! Велел незамедлительно отыскать вас — и все!

Жизель бросила взгляд на ворота, за которыми только что скрылся сэр Майлс. Возможно ли, что перед отъездом на охоту рыцарь успел встретиться с сэром Уилфридом и высказать ему свое недовольство их соглашением? Душевное волнение тут же сменилось гневом. Хорошие же он выбрал методы для достижения своей цели!

Дерзкий, наглый эгоист!

— Хотела бы я знать, чем недоволен ваш дядюшка, миледи! — Мэри всплеснула руками. — Вы так хорошо распоряжались всеми нами, все шло просто как по маслу!

Сердце Жизель похолодело. Действительно, откуда такое неотложное желание видеть ее? Неужели дядя начнет сейчас ее упрекать? В чем же? За эти дни, конечно, случались мелкие незадачи — как, например, застрявшее в воротах рождественское полено или нехватка сена для лошадей, — но с этим ей удалось справиться достаточно легко. Ничего более серьезного ей нельзя поставить в вину.

Оказавшись в замке, Жизель сняла меховую накидку, не глядя протянула ее горничной и, стараясь унять дрожь в руках, отправилась наверх, в солярий, где ее ждал сэр Уилфрид. У распахнутых дверей она остановилась, перевела дыхание и, убедившись в том, что снова обрела спокойствие, вошла.

Сэр Уилфрид сидел в своем кресле, выражение лица его не предвещало ничего хорошего. У ног хозяина устроились две его любимые борзые, на столе возле локтя стоял высокий кубок с вином.

— Закрой дверь, — властным голосом произнес он, устремив на племянницу хмурый взгляд.

Жизель молча повиновалась.

Едва она исполнила приказ, сэр Уилфрид задал главный вопрос:

— Итак, отчего тебе не нравится сэр Майлс?

Девушка медленно повернулась к нему. Ох уж этот вызывающий вид! — подумал старик. Независимость она унаследовала от матери, его родной сестры. Одному Господу известно, почему ей досталась именно эта несносная черта характера Ливии!

— Сэр Майлс — один из самых превосходных рыцарей в нашей стране, он аристократичный и в то же время бесстрашный человек. Неужели ты этого не поняла? К тому же, безусловно, красив. Любая девица была бы счастлива выйти за него.

— Вот пусть любая и выходит!

— Жизель! — рявкнул сэр Уилфрид. Первоначально он намеревался поговорить с племянницей спокойно, но сейчас не смог сдержать гнев. — Мне стоило немалых усилий устроить этот брак, и я не позволю ему распасться по чьей-либо прихоти — пусть даже моей собственной любимой племянницы!

Последние слова смягчили сердце девушки.

— Мне очень жаль, что я огорчила вас, дядюшка, — миролюбиво произнесла Жизель, — но умоляю, постарайтесь меня понять. Сэр Майлс ведет себя так, будто… будто стоит ему поманить меня пальцем, и я в тот же миг паду к его ногам.

Ах, глупец! — с возмущением подумал сэр Уилфрид. Так, значит, холодность племянницы не просто выражение ее строптивого нрава! Да девочка вовсе и не так строптива, как ему только что показалось. Молодому Бакстону следует быть поласковее с этим юным созданием, обладающим нежной, ранимой душой.

Теперь, когда сэр Уилфрид решил, что разобрался, в чем дело, голос его стал мягче: