Двенадцатый космонавт

Георгий Тимофеевич сразу не рискнул заняться диссертацией, а решил вначале посоветоваться с известными в стране психологами – стоит ли заниматься такой сложной темой?

Президент Общества психологов СССР Б. Ф. Ломов, с которым при случае Береговой рискнул завести разговор о защите диссертации в области психологии летного труда, с энтузиазмом поддержал намерение Георгия Тимофеевича заняться научной работой. Ломов сказал, что предложенная Береговым тематика – это дело из разряда тех, которые нужно было сделать еще вчера. По мнению Ломова, такая тема диссертации давным-давно назрела и давно требует своего решения. И поэтому именно Георгию Береговому как представителю людей, которые всю жизнь «просидели» внутри проблемы «человек - машина», - летчику-испытателю и космонавту - тут, как говорится, все карты в руки.

Для начала Георгий Тимофеевич привел в порядок накопившиеся за долгие годы работы в авиации и космонавтике бумаги, а заодно упорядочил и собственные мысли по теме предстоящего исследования. И только потом принялся за работу.

Итогом труда стала диссертационная работа, которая получила название: «К вопросу о роли человеческого фактора в космическом полете». 8 апреля 1975 года в Государственном институте физической культуры имени Лесгафта Георгий Береговой успешно защитил диссертацию и получил степень кандидата психологических наук.

«Все прошло гладко, - вспоминал он позже. - Официальные оппоненты, чьих вопросов я боялся хуже огня, своих вопросов не задали. Их задали те, от кого я их не ожидал и кого в связи с этим не приготовился бояться; видимо, именно по этой причине мне удалось ответить на них вполне вразумительно».

На страницах диссертации был тщательнейшим образом обобщен опыт работы Георгия Тимофеевича в авиации и космонавтике с упором на учет влияния на процессы управления космическим кораблем человеческого фактора. Но и в этой научной работе цензурные ограничения не позволили Береговому рассказать всю правду о своем полете на «Союзе-3», проанализировать психологические причины неудачной стыковки. Конечно, ценность анализа, проведенного в диссертационной работе, безусловно, возросла бы, если бы можно было рассказать об уникальном летном эксперименте со всеми подробностями и откровенно. Но сложившаяся в СССР в те годы система «затушевывания» неудач и лакировки действительности оказывала влияние даже на анализ аварий и промахов, если в этом анализе мог быть затронут престиж страны в том смысле, как его тогда понимало советское руководство.