Дверь

- Терплю бедствие, иду на вынужденную посадку... Потеряв оба правых двигателя, готовьте полосу...

- Вас понял, - раздался в динамике спокойный голос диспетчера. Какого черта он так невозмутим, вскипел Макинтайр. Может быть, недостаточно хорошо знает английский, и до него не дошла вся серьезность ситуации? Нет, невероятно. Представить себе диспетчера, слабо знакомого с международным языком авиапереговоров... А, вот в чем дело! Ведь на жаргоне потеря двигателя означает просто отказ, а "Боинг" способен совершить нормальную посадку и при двух отказавших двигателях. Да, диспетчер неверно интерпретировал сообщение.

- Объясни ему, Дик, - распорядился Макинтайр.

- Диспетчер, у нас произошел взрыв или какое - то столкновение... Оба правых двигателя физически отсутствуют, их нет, ясно?

- Вас понял, - повторил диспетчер, и теперь его напряженный тон неопровержимо свидетельствовал: в самом деле понял. - Снижайтесь до высоты круга, выполняйте разворот курсом на юг.

Снижайтесь до высоты круга! И без того не прошло десяти минут после аварии, а "Боинг" уже находился на высоте четырех тысяч метров.

- Сливай топливо, - приказал Макинтайр, осторожно разворачивая самолет.

Хаббл перебросил тумблер. Керосин хлынул из обоих баков в крыльях, оставляя за "Боингом" взрывоопасный шлейф.

- Выпускай шасси.

Дополнительное сопротивление, созданное колесами шасси, ещё более осложнило управление самолетом. Пятьдесят километров до полосы, высота три тысячи...

- Мы разобьемся, - прорыдала стюардесса.

- Черта с два, - обронил Макинтайр. Пот в три ручья струился по его лбу, а он не мог оторвать рук от штурвала. Удерживать "Боинг" на курсе становилось все труднее. Командир понимал, что девушка права. Машина, идущая на снижение с такой скоростью, не дотянет до полосы...

Теперь нужно было изменить курс на двадцать градусов влево, но самолет окончательно перестал слушаться рулей. У Макинтайра оставался последний шанс: ослабить тягу двух левых двигателей, менять обороты и таким образом управлять самолетом. Он так и сделал. "Боинг" стал подчиняться, но потеряв тягу, он проваливался ещё быстрее.

- До полосы три километра, высота четыреста, - доложил Вагнер. - На полосу не попадаем.

Обороты первого двигателя Макинтайр уменьшил на две трети, второго на треть. Самолет тяжело повернул влево, и командир толкнул сектор газа. Полоса приближалась. Скорость - четыреста километров в час. Слишком быстро... Похоже, все усилия напрасны, удивительно спокойно подумал пятидесятилетний ветеран ВВС США, командир корабля Грегори Макинтайр.

С того момента, как под крылом "Боинга" громыхнул взрыв, в пассажирских салонах царила паника. Вопли и стоны охваченных предсмертным ужасом людей смешивались со зловещим завыванием ветра. С полок сыпалась ручная кладь. Какая-то старушка истово молилась вслух, молодой человек пробежал по проходу между креслами и врезался головой в переборку. Некоторые надевали автоматически выпавшие при быстрой потере высоты кислородные маски, многих рвало.

Стивен Брент сидел с отсутствующим видом, будто все происходящее его не касалось. Однако касалось, и ещё как! Брент был почти полностью уверен в том, что самолет заминировали с единственной целью - помешать бизнесмену Джону Аллену прибыть в Москву. Это простая логика. Чтобы уничтожить "Боинг" наверняка, взрывное устройство следовало заложить где - нибудь внутри фюзеляжа... Так и поступили бы любые террористы, но это если бы на планирование и подготовку акции хватало времени. Тут же, видимо, второпях прицепили магнитную мину к одному из двигателей правого крыла или поместили под кожух. Значит, Брента - Аллена вычислили и обнаружили в последний момент (возможно, когда он находился в посадочной зоне аэропорта или уже в самолете). Некогда им было продумывать безупречное покушение... Вместе с тем они могут перестраховаться и для дополнительной гарантии ждать Брента в Москве. Но на борту терпящего крушение "Боинга" эта мысль не показалась Стивену Бренту слишком важной. До Москвы надо ещё долететь... Живым.

Не будучи авиационным специалистом, Брент все же понимал, что самолет почти неуправляем, а скорость чрезмерно велика. Он не думал о собственной смерти, вернее, страх прятался где - то на периферии сознания. Невыносимым для Брента было то, что из - за него погибнут люди, много людей, которые и не подозревают о мрачных тайнах Фоксхола и которые просто оказались в том же самолете...