Дверь

– Я, пожалуй, пойду, – бессмысленно тараща глаза, заявил учитель и попытался обойти дверь, чтобы скрыться из виду.

– По какому праву? Вы что вытворяете? – дуэтом рычали тетки.

– Это… Он с нами, – нашелся Пиксель, нервно проверяя пуговицы на жилетке.

Мне было совершенно непонятно, что мы такого сделали плохого. Почему они на нас кричат? И вообще – что им от нас нужно?

– Вот этот? – на дверь, за которой притаился учитель, показали граблями.

– Ну да. Мы его пригласили, – вежливо пояснил Тоник, пытаясь закутаться в плащ для прикрытия ошейника и анка.

Я заглянула за дверь и жестом показала старику, что, мол, все в порядке, ничего страшного не происходит. Он не понял, какого лешего я машу руками и заметно огорчился. Он даже съежился, голову втянул в плечи и выглядел довольно плачевно.

– Вы что там секретничаете? – с подозрением в голосе спросила тетка с тяпкой.

– Успокаиваемся. Вы прям как танки поперли. А он – человек пожилой. Нервный. Гость между прочим.

– Умничаем? А кто вам дал право его приглашать?

Тут Пикселю надоело быть вежливым и он начал конкретно хамить.

– Слушайте, шли бы вы на свою грядку. Окучивайте свои помидоры. И не лезьте в наши дела.

Тетка с тяпкой, медленно сняла с головы желтый платок, утерла им лицо и переглянулась с подругой.

– Прецедентов не было, – согласилась та.

– Не было. Но законность соблюдена. Они, – тетка усмехнулась, – Они его сами пригласили. Ты понимаешь?

Мы точно ничего не понимали, но дружно решили промолчать. Из соображений безопасности.

– Три часа. Минута в минуту. Приведете этого орла хоть на секунду позднее – я ему не позавидую.

Не дожидаясь ответа, тетки, возложив инвентарь на плечи, вразвалку пошли к своим участкам. На подходе к калиткам, зашагали как караульные у мавзолея, только носок не тянули.

– А че это было? – потрясенно спросил Тоник.

– Хрен его знает. Дед, ты понял? – Пиксель оттянул резинку, которая удерживала шляпу, словно хотел удавиться.

– Понял я. Три часа. Для разговора хватит. Только не здесь. Тут тоже ушей хватает, – учитель вышел из-за двери, как ни в чем не бывало.

Артист, а не дед. То прячется, то пофигиста изображает.

По-честному, я не сомневалась, что разговаривать мы будем прямо тут, не отходя от портала. Но ребятам посчитали иначе. Им вдруг захотелось устроить старику ознакомительную экскурсию.

– Поблизости тут ничего хорошего нет. Но неподалеку я домик заброшенный видел. На берегу пруда стоит, там и посидим, – радушно предложил Тоник.

Решено, раз показать город старику никак не удастся, сойдет и домик.

– А это жилища ваши? – старик вытаращился на грабленые железные гаражи, неубедительно изображая несуществующий восторг.

Ну и как ему объяснить? Что он про нас подумает? Гаражи и в лучшие времена выглядели отвратительно, а теперь как язвы гноящиеся.

Пока я размышляла, Тоник шустро сориентировался и заявил, что в этих строениях никто не живет, они для хранения были предназначены.

– Нехорошие они, – решил старик, отвернулся и принялся внимательно рассматривать дверь, особенно тукало.

– Пошли уже, – Тонику не терпелось увести нас подальше от гневливых придверниц.

Глава 11. Страшный мир, но наш

Мы поплелись по убитой дороге вдоль гаражей. Сквозь раскрытые ворота проглядывали кучи хлама вперемешку с полезными вещами типа книг и мебели. Книги заинтересовали старика, он даже начал их рассматривать. Листал и все больше удивлялся, шевеля бровями.

– Это книги, – серьезно объяснил Пиксель, – В них истории всякие полезные написаны. Разные.

– И вы их вот так запросто гноите? – старик потемнел лицом.

– Ну да. Кому они нужны? Тут хлам один. Туфта.

В данный момент туфтой он называл Трех мушкетеров. Мама рассказывала, что когда-то Дюма был ценностью. За которой «гонялись» и «доставали».

– А это – учебники, по ним дети в школе учатся. Учились, – исправился Тоник, пнув ногой стопку макулатуры, связанную веревкой.

– У нас тоже книги есть. Мало, – старик показал обе руки с растопыренными пальцами, узловатыми, как корешки земляные, – Не такие как ваши. Драгоценные. Как можно – книгами брезговать? Грех это немерянный. За такое пашаву насылать надо.

– Да какой нафиг грех! Это старье. Тут теперь все неправда. Вон – учебник истории нашего государства, его раз сто переписывали и еще сто перепишут. Или вот это – кошмарики на воздушном шарике. Вот блин – производственный роман о перевыполнении пятилетнего плана. Не книга, а хреновина с морковиной. Даже хуже.

Брезгливо распнув книжку, Пиксель дочитал аннотацию и метнул хреновину в пыльные кусты.

Мы были лицом человечества, а выглядели как грязная задница.

– Неправильно это! – учитель бережно взял естествознание пятого класса и раскрыл. Читать он явно не умел. Вверх ногами сначала книжку держал, но по картинкам догадался как правильно, перевернул, закрыл и снова посмотрел на страницу. На его лице читалось изумление.

Обложка была незнакомая и я с ужасом поняла, что не могу вспомнить что проходила в пятом классе, не то биологию, не то природоведение, или все-таки естествознание?