Дверь

– Ну и продолжай радоваться дальше, – сварливо проворчал Сварт, – Только не слишком. Им никогда не проникнуть на остров. Я сегодня защиту сниму. Все-таки гости должны добраться до своего повелителя. Но для учителя и твоих приятелей хода сюда нет. Так и знай.

Он стряхнул птицу на пол и задумался.

– Хотя, было бы весело увидеть их снова. В последний раз. На кресте еще есть место.

– Не надо, а? Вот не надо делать мое положение еще хуже. У нас есть поговорка такая «с милым рай в шалаше». Но ведь ты меня совсем не любишь. Какой тут рай? Это – ад. Только чертей с рогами не хватает. И котлов с кипящей смолой.

Заинтересованность Сварта меня испугала. Ведь запомнит и действительно устроит тут филиал ада. Ему ничего не стоит покопаться в моей памяти, выбрать нужное и воссоздать пыточные, но не для грешников, а просто так – для развлечения. И на кой черт мне тогда приспичило разглядывать страшные средневековые картинки, выложенные в сети? Проклятое любопытство.

– Ну что. Пора. Самое время снимать защиту, – торжественно заявил Сварт, броском спрыгивая с кровати.

О приказал вынуть мои новые волосы из рюкзака и больше так не делать. Пальцем подправил мой грим, просвистел кусок бодрой мелодии, на что я попросила добыть еды. Потому что живот теперь бурчал постоянно.

Вместо завтрака мы попили кипяченой воды, в которую он набросал своих непонятных листьев. Есть сразу расхотелось.

Сварт развил бурную деятельность, обучал монстров с картин двигаться, сам наколдовал мне стул, добавил паутины на окна, увеличил летучих мышей, соорудил две люстры из костей, добытых на острове, в общем – готовился к минуте славы.

Мне велели смирно сидеть подле трона. На стуле с высокой спинкой. Сидеть и молчать.

– Если хоть звук от тебя услышу – язык вырву и ворона им покормлю.

Он снова проверил грим на моем лице. Обсыпал меня каким-то порошком.

– Боишься, что вши заведутся? – вместо ответа меня обозвали дурой.

– Это чистое серебро. Лунное. Чище не бывает.

– Значит, я скоро почернею, – знаю я это серебро, оно окисляется моментально, чем чище, тем быстрее.

– Не успеешь. Зато теперь ты светишься…

– Здоровьем, – не удержалась я от глупой шутки.

Остался доволен, но решил нарядить меня в странное платье. Длинное, узкое. Свою одежду я сложила в рюкзак и затолкала его ногой под стул, переживая за судьбу книги.

– Еще чуть-чуть и ты мне понравишься.

Скоро я стала как манекен для готической вечеринки.

– Украшения тебе тоже не помешают.

На меня что-то вешали, критиковали, вешали снова. Пока Сварт не остановился.

– Сойдет и так.

Трижды проорал ворон, карканьем предупреждая о прибытии гостей.

Как только они вошли, я вспомнила угрозу Сварта лишить меня языка. Жаль – мне так хотелось высказаться. Недавно он убеждал меня, что нас завалят угощениями, но все двадцать делегатов явились с удручающе пустыми руками. Сварт пока не обратил на этот досадный факт никакого внимания. Он сидел на троне и жадно всматривался в лица из-под ткани капюшона. Ворон нахохлился и выглядел как старое чучело, поеденное молью.

Стульев для гостей Сварт не приготовил вполне сознательно. Чтоб показать кто тут главный. Но волшебников это не смутило. Они неспешно прошли мимо овеществленных творений сумасшедшего художника, вскользь рассматривая их с легким интересом. Один из них, самый молодой, легким движением руки издал гортанный вопль. От которого с потолка свалилась пара летучих мышей. После вопля на полу сама собой возникла длинная скамья. Каменная. На ней красовались подушки. Моя мама такие «поджопниками» называла. Мы их на табуретки на кухне клали.

Скамья сразу превратила тронный зал в подобие театра. Зрители, все в белом, а перед ними возвышение, как сцена, на которой в вызывающе уверенной позе сидит артист.

Или – подсудимый, – подумалось мне. – А я в роли секретаря, который забыл ручку и бумагу.

– Мир этому дому, – как бы невзначай произнес седобородый старик.

Он немного походил на учителя, как его старший брат. Приглядевшись к пожилым волшебникам, я решила, что все старики похожи. Кто толще, кто менее морщинистый, но все как братья. Как столетние дубы в роще. Кроме одного – помоложе, с рыжеватой бородкой.

– Кто из вас готов вести переговоры? – чуть пронзительнее, чем следовало, осведомился Сварт.

Гости переглянулись. Тот, кто пожелал моему дому мира, строго посмотрел на Сварта и бесстрастно произнес:

– Наверное, эта честь будет предоставлена мне. Мы слушаем тебя, мальчик.

Мальчик выглядел как взрослый дядя, и был явно ошарашен таким обращением. Но не спешил психовать. По сравнению со стариком Сварта действительно можно было назвать мальчиком. К моему удивлению, он не стал придираться к словам. Выдержал длинную паузу. И важно сообщил:

– Я призвал вас. Чтобы заявить. Что отныне. В нашем мире будет мой порядок. Каждое мое слово – закон. Кто ослушается. Или пойдет против меня… В общем, вы уже поняли. Каждое ослушание – карается мучительной смертью.