Дверь к смерти (сборник)

– Именно так, Олли! Тогда как на самом деле ты ей просто наскучил, а тут я подвернулась, как нельзя более кстати. – Она обвела взглядом всю компанию, справа налево. – Ей-богу, стоит на вас посмотреть, а еще лучше – послушать! Все вы думаете, что Барри убил ее… Все, кроме одного, как сказал бы ты, Олли. Но у вас не хватает смелости признаться. А сказала ли ты, милая Аннабел, своему мистеру Гудвину, что тебе только того и нужно, чтобы он раскопал какое-нибудь доказательство вины Барри? Нет, ты наверняка приберегала это напоследок. – Лина медленно поднялась, встав лицом к лицу с Аннабел, на расстоянии прыжка. – Я знала, что так и кончится, – обронила она и, обогнув кресло, в котором сидел Лидс, направилась к двери в вестибюль.

Все проводили ее взглядами, но никто не промолвил ни слова. Затем, когда она вышла из гостиной, Барри Рэкхем поднялся и, не глядя ни на кого, даже на хозяйку, покинул комнату.

Оставшиеся трое гостей переглянулись. Кузен и Пирс встали с кресел.

– Извини, Аннабел, – выдавил Лидс, – но разве я не предупреждал тебя насчет Гудвина?

Она не ответила – стояла молча, и грудь ее бурно вздымалась. Кэлвин ушел – в походке его не чувствовалось прежней живости, – и Пирс, пробормотав слова прощания, тут же последовал за ним. Дэна Хаммонд приблизился к Аннабел и поднес было руку к ее плечу, но потом передумал.

– Зря ты это затеяла, дорогая, – миролюбиво произнес он. – Иначе и быть не могло. Если бы ты посоветовалась со мной…

– В следующий раз посоветуюсь, Дэна. Спокойной ночи.

– Я хочу поговорить с тобой, Аннабел. Я хочу…

– Бога ради, оставь меня! Уходи!

Он отступил на шаг и обжег меня взглядом, словно винил в случившемся. Я изогнул правую бровь. Есть у меня такой дар – приподнимать одну бровь, – но обычно я приберегаю его на крайний случай, когда остальные средства исчерпаны.

Ни слова не говоря, он вылетел вон из гостиной.

Аннабел упала в ближайшее к ней кресло, уперла локти в колени и обхватила голову руками.

Я стоял и наблюдал за ней. Потом заговорил, стараясь вложить в голос побольше сочувствия:

– Конечно, триумфом я бы это не назвал, но все-таки вы попытались. Не собираюсь вас утешать, однако учтите на будущее: благоразумнее было бы не собирать все стадо, а позволить мне разобраться с каждым в отдельности. И еще нам не повезло, что первой жертвенной овечкой вы избрали Лидса, потому что у него на меня зуб. Но по правде говоря, ваше положение сделалось безнадежным с самого начала. Воздух был настолько наэлектризован, что взмахни перышком – и произошел бы взрыв. Спасибо за приглашение.

Я откланялся. Когда я вышел на стоянку, остальные машины уже разъехались. Руля по извилистой аллее, я подумал, что столь многое обещавший первый звонок в мой новый офис не обернулся удачей.

Глава двенадцатая

Кое-кто из друзей пытался уверить меня, что некоторые мои похождения в то памятное лето вполне достойны описания. Но даже если бы я с ними согласился, то не стал бы здесь распространяться на эту тему. Хотя справедливости ради замечу, что вскоре после того, как я поместил в «Газетт» объявление, молва быстро разошлась и отбоя от клиентов у меня не было. Вот краткий перечень моих подвигов по месяцам.

МАЙ. У женщины украли кошку. Вернул ее владелице. Дебет – пятьдесят долларов плюс компенсация издержек.

Клиента обокрали в борделе на Восьмой авеню, а он по понятным причинам не захотел связываться с полицией. Я разыскал виновную и запугал, вынудив расстаться с большей частью добычи. Заграбастал пару сотенных.

Отец хотел вырвать великовозрастного недоросля сына из лап хищницы блондинки. В это дело мне лезть не стоило: потерпел полное фиаско, приобретя расцарапанную физиономию и свою законную сотню сверх расходов.

Ресторан с кассиршей, нечистой на руку. Потратил всего полдня, чтобы вывести ее на чистую воду. Клиент заартачился было, увидев счет на шестьдесят пять долларов, но уплатил.

ИЮНЬ. Целых две недели угробил, расследуя мошенничество со страховкой по просьбе Дела Бэскома, и едва не расстался с головой. Справился, однако, с присущим мне блеском. У Дела хватило наглости предложить мне три сотни. Я затребовал тысячу – и получил. Решил, что должен зарабатывать в неделю больше, чем платил мне Вульф. Не потому, что жаден до денег, а из принципа.

Отловил жулика букмекера для одного клиента из Мидвилла, штат Пенсильвания. Еще сто пятьдесят.

Другой хотел, чтобы я разыскал сбежавшую от него жену, но зацепиться было почти не за что, да и платить он мог всего двадцатку в день, так что пришлось отказаться.

Девушка, которую, по ее словам, несправедливо обвинили в передаче секретных данных конкурирующей фирме и уволили, приставала ко мне с ножом к горлу до тех пор, пока я не согласился взяться за дело. Доказал ее правоту и восстановил в попранных правах, навкалывавшись при этом долларов на пятьсот, но получив в награду каких-то жалких сто двадцать, да еще и в рассрочку. Личиком она, быть может, не совсем вышла, но голос был приятный, да и ножки недурны.