Дверь на черную лестницу

К моему удивлению, та оказалась незапертой – ее удерживал только засов.

И хотя дверь была очень толстой, без усилий повернулась в петлях.

Легкое пятно света легло на совершенно темную маленькую площадку. Вверх и вниз от площадки шли узкие каменные лестницы – такие же я видела в Кирилло-Белозерском монастыре, мы с классом ездили туда на экскурсию.

Пахло кошками, мочой, затхлостью и жутким варевом. В общем, запах был вовсе не загробный.

Дух лестницы оказался вполне жилым, и это придало мне смелости.

Я, как завороженная, вышла на узкую каменную площадку, прикрыла дверь и отчаянно ринулась вниз, ведя рукой по стене и прыгая через ступеньки – как только шею себе не сломала!

Стена оказалась неровной, не сплошной – рука проваливалась в проёмы и впадины, казалось, они никогда не кончатся, и я бегу в черную винтовую бесконечность.

Но когда от ужаса сердце почти вырвалось из груди, я увидела впереди узкую полоску дневного света, толкнула дверь и выскочила на улицу.

Глава 6 Чёрная лестница в прошлое

Я с облегчением выскочила на улицу, по инерции сделала ещё один огромный скачок и приземлилась в высокий сугроб.

После тёмной лестницы он сиял такой белизной, что резануло глаза, я зажмурилась.

Сухой и рассыпчатый снег набился за края ботинок, в шнуровку.

Я задом выбралась из сугроба, развернулась, чтобы выбрать комки снега из голенищ, и уперлась взглядом в высоченную поленницу дров. Не досок или бруса, привезённого для ремонта, а именно дров! Точно такие же поленницы я видела в деревне, где у нас дача, но зачем дрова в городе?

Я прошла по расчищенной в снегу дорожке между сугробом и поленницей, оставив за спиной крылечко и выход с чёрной лестницы, из которого я вылетела, как пуля.

Во дворе не было ни одной машины – куда они подевались, только что видела их в окно?

Зато за поленницей стояла лошадь! Рыжая, лохматая, приземистая кобылка, запряжённая в телегу. В телеге лежало сено, в сене стояли плетеные из веток корзины с яйцами. Ни разу в жизни не видела столько яиц!

Лошадь жевала клок сухой травы, застрявшей между дровами, при виде меня мотнула головой и переступила ногами. Снег под копытами хрустнул.

Только сейчас я почувствовала, что на улице крепкий морозец.

– Хорошая лошадка, хорошая, – сказал я, и опасливо прошла мимо – как бы не лягнула.

Возле соседнего крыльца, засыпанного ошмётками соломы, стояли деревянные ведра. С такими же Емеля в моей старой детской книжке ездил на печи за водой. В вёдрах горой лежали обломки желтоватого льда, похожего на мороженое. Возле вёдер очень по-хозяйски, расставив ноги в валенках, стояла девочка лет десяти в дублёнке и цветастом платке. Девочка внимательно глядела на меня.

– Привет, – сказала я. – Маму ждешь?

– Молока не желаете? – не ответив на мой вежливый вопрос, спросила девочка.

И указала рукой на ведра с желтым льдом.

– Это молоко? – удивилась я. – Первый раз в жизни такое вижу. А почему не в пакетах?

– Свеженькое, – вновь игнорируя мой вопрос, сказала девочка. – Вчерась только мамка надоила, вечернее.

– Где надоила? Вы фермеры?

– Известно где, за Обводным. Берите молоко-то, некогда мне разговоры разговаривать, – с какими-то взрослыми интонациями сказала «продавщица». И припугнула. – А то сейчас разберут.

Словно в подтверждение её слов, на крылечко выскочили две женщины с большими мисками.

На женщинах надеты растянутые вязаные кофты, поверх юбок свисали очень длинные, как у официантов в кофейне, но замызганные фартуки.

– Цена та же? – накладывая молочные глыбы в миски, спросили женщины. – Копейка за круг?

Только сейчас я обратила внимание, что глыбы имели форму разломленного на четыре части спасательного круга.

«Копейка, – удивленно подумала я. – Сейчас и цен-то таких нет».

Расплатившись, обе покупательницы недоуменно уставились на меня, потом пошептали друг другу на ухо и вновь вперили в меня взгляды.

Я поглядела на себя: длинный пуховик с мехом на капюшоне, правда, расстегнутый в мороз. Под ним шорты поверх толстых узорчатых колготок, ботинки на толстой подошве.

– Юбку где потеряли, барышня? – сказала одна из женщин, и обе засмеялись. – Это к кому же такие гости? К художнице, не иначе. У них то воскресенье Петрушка приходил: ихняя горничная рассказывала, хозяйка называла его Арлекина, позировал для картины.

Сообщив эту путаную информацию, женщины скрылись в доме.

Я совершено ничего не понимала: снег, лошадь, дрова, и ни одной машины? Ну ладно, положим, машины уехали. А дров столько зачем? Для шашлычной?

Похоже, чёрная лестница выходит не в бабулин двор, куда я только что смотрела из окна, а в какой-то другой? Видимо, это что-то вроде потайных ходов в царских дворцах. А может, на лестнице было ответвление, я ведь несколько раз попадала рукой в проёмы в стене.

В общем, надо искать, где здесь выход на Садовую, а с Садовой я бабулин дом и парадное обязательно найду.

– Девочка, как на Садовую пройти? – спросила я маленькую продавщицу.

– Можно туда, на канал, а там обогнуть. А можно в подворотню и покликать дворника, чтоб ворота отпер.