Дверь с семью замками

Пожилая женщина, ухаживавшая за домом, ушла за покупками, когда Дик вернулся. Сев за стол, он обхватил голову руками, ероша волосы. Перед его мысленным взором прошли последние шесть волнующих месяцев жизни, но ответа на засевший в голове вопрос он не находил. Наконец он пододвинул к себе телефон и позвонил Хейвлоку.

— Совсем забыл спросить у вас, почему он называет себя Пирс?

— Кто? Ах, вы имеете в виду Селфорда? Это его фамилия — Пирс. Джон Пирс. Я забыл объяснить, что он всегда ненавидел свой титул. А-а, так я уже говорил это? У вас возникла какая-то идея?

— Нет, — сказал Дик неискренне, поскольку ему пришло в голову сразу несколько идей.

Он распаковал все, кроме единственного чемодана, который поставил на стол. Чемодан был полон документов, счетов за гостиницы и заметок, которые были сделаны во время путешествия. На дне чемодана лежал квадратный листок промокательной бумаги, который Дик взял и поднес к свету. На промокашке отпечаталась левая сторона конверта:

«Мистеру Бертраму Коди, Уилд-Хаус, Южный Уилд, Суссекс».

Не было нужды освежать память, ибо Дик уже сделал аккуратную запись фамилии и адреса. Он нашел этот листок промокашки в отдельном номере отеля «Плаза» в Буэнос-Айресе, который за сорок восемь часов до его прибытия занимал неутомимый Пирс. После его отъезда в номере никто не жил, и Дик попросил администратора отеля показать ему номер-люкс, который занимал преследуемый.

Закрыв промокашку в ящик письменного стола, Дик побрел в спальню и долгое время стоял, рассматривая себя в зеркало.

— Считаешь себя детективом, да? — спросил он свое отражение и презрительно усмехнулся. — Ты несчастный, четырежды обведенный вокруг пальца дурак!

Остаток дня он провел изучая новый карточный фокус, который он перехватил за время своего путешествия. Самая хитрая часть его заключалась в том, что ладонью сверху колоды захватывалась карта и вставлялась так, что она становилась девятой картой в руке. Он повторял трюк с лежащим перед ним хронометром до тех пор, пока не смог выполнить его за пятнадцатую долю секунды. Только после этого он был удовлетворен. Когда сумерки спустились на землю, он сел в свой автомобиль и не спеша поехал в южном направлении.

8

— Проводите его в дом, — сказал мистер Бертрам Коди.

Это был маленький лысый человечек с нежным голосом, страдающий многословием. Ему требовалось не менее пяти минут, чтобы сказать то, что другой мог выразить тремя фразами. Он признавал этот свой недостаток, если это можно считать недостатком, и относил его к маленькой слабости. Надев огромные очки, Коди снова уставился на визитную карточку.

— Мистер Джон Рендл, 194, Коллинз-стрит, Мельбурн.

Это имя ничего не говорило мистеру Коди. Он, правда, знал некоего мистера Рендла в восьмидесятых годах, весьма респектабельного импортера чая, но знакомство было столь давним, что вряд ли это был он.

Коди изучал маленькую карманную книжку, когда ему доложили о посетителе. Книжка представляла собой красную сафьяновую коробочку, в которой, кроме дневника и места для записей, были кармашек для визиток, кляссер для марок и… крохотный плоский кошелечек. Увидев вошедшего незнакомца, он сунул книжечку под бумаги, которые лежали на столе.

— Мистер Рендл! — объявил резкий женский голос из затемненной части комнаты, где находилась дверь, и из полутьмы выступил приятный на вид молодой человек, который, безусловно, никоим образом не напоминал давно забытого торговца чаем из Китая.

— Не присядете ли? — сказал мягко мистер Коди. — И простите меня, пожалуйста, за полумрак, в котором я живу. Я полагаю, что мои глаза не очень хорошо видят и яркий свет оказывает на них весьма болезненное воздействие. Эта тщательно затемненная настольная лампа вполне удовлетворяет меня, хотя недостаточно удобна для моих посетителей. К счастью, не сочтите это за невоспитанность с моей стороны, большинство моих визитеров приходят в дневное время.

Посетитель слегка улыбнулся. Очевидно, это был человек, которому полутьма этой большой, богато меблированной библиотеки никоим образом не мешала. Он отступил в тень, где стояло кресло, полированная спинка которого отражала свет, указывая этим на его местонахождение, и сел.

— Извините, что я пришел в это неудобное для вас время, мистер Коди, но я только вчера прибыл на «Молдавии».

— Из Китая? — пробормотал мистер Коди.

— Из Австралии. Я пересел в Коломбо.

— «Молдавия» не заходила в Коломбо из-за вспышки холеры, — прервал мистер Коди еще мягче.

Посетитель засмеялся.

— Напротив! Она заходила и взяла около тридцати пассажиров на борт. О вспышке холеры объявили, когда мы покинули порт. Вы спутали «Молдавию» с «Моравией», которая не смогла зайти в порт неделю спустя.

Полное лицо Коди залила краска. Он был глубоко задет за самое чувствительное место, ибо его уличили в искажении факта.

— Прошу прощения, — сказал он тихо и смиренно. — Мне очень неприятно, что я ошибся. Конечно, это была «Моравия», извините меня! С «Молдавией» все нормально?

— Нет, сэр! Мы попали в шторм, и у нас унесло три лодки…