Дверь в Лето

Основой для панели управления послужила серийная электрическая машинка фирмы ИБМ. Это было сделано удачно и с инженерной точки зрения: нет смысла заново изобретать то, что можно купить в любом магазине.

Кто же этот головастый парень? Я полистал бумаги и нашел его имя – Д. Б. Дэвис.

* * *

Я долго сидел, задумавшись, над бумагами. Потом позвонил доктору Альбрехту. Я назвал себя, и его пригласили к телефону.

– Привет, сынок, – отозвался он. – Я сразу тебя узнал. Как дела на новом месте?

– Все нормально. В компаньоны пока не принимают.

– Дай срок. А в остальном – порядок? Попривык?

– Конечно! Знать бы, что здесь так здорово, – улегся бы в холодный сон пораньше. Ни за что не подпишусь вернуться обратно в тысяча девятьсот семидесятый год.

– Да будет тебе! Я прекрасно помню этот год. Я тогда был еще ребенком, жил на ферме в Небраске, охотился и ловил рыбу. Весело проводил время, не то что теперь.

– Что ж, каждому свое. Мне нравится здесь, сейчас. Но вот что, док. Я ведь позвонил не просто потрепаться на отвлеченные темы. У меня небольшая загвоздка.

– Ну, выкладывай. Хорошо хоть небольшая, а то у остальных – все больше крупные.

– Док, может ли долгий сон вызвать потерю памяти?

Он ответил не сразу.

– В принципе – да. Не скажу, что мне встречались подобные случаи. Я имею в виду амнезию в чистом виде, не обусловленную другими побочными факторами.

– Что может вызвать потерю памяти?

– Да что угодно. Простейший случай – так называемая функциональная амнезия, когда сам пациент подсознательно стремится что-то забыть; он забывает последовательность событий или переосмысляет их, поскольку эти воспоминания для него невыносимы. Затем следует амнезия в результате травмы – скажем, от обыкновенного, пошлого удара по черепу. Или амнезия может возникнуть от внушения… с применением наркотиков или гипноза. А в чем дело, малыш? Не можешь отыскать свою чековую книжку?

– Да нет, не то. Насколько я понимаю, сейчас со мной все в порядке. Но я не могу вспомнить некоторые события, имевшие место до того, как я лег в сон… и это меня беспокоит.

– Мм… Может быть, дело в одной из упомянутых мною причин?

– Да, пожалуй, – задумчиво ответил я. – Подойдет любая, за исключением разве что удара по черепу… впрочем, меня вполне могли и огреть по башке, когда я был пьян.

– Я не стал упоминать, – сухо заметил он, – о самой распространенной временной амнезии – провалах в памяти под воздействием алкоголя. Послушай, сынок, почему бы тебе не зайти, мы обсудили бы все подробно. Если я не смогу распознать твой недуг – ты же знаешь, я не психиатр, – я направлю тебя к психоаналитику; он очистит твою память, как орех от скорлупы, и ты ему расскажешь, почему опоздал в школу четвертого февраля того года, когда учился во втором классе. Но он дорого берет, и потому не лучше ли сперва заскочить ко мне?

– Вот те на, док! Я и так отнял у вас много времени… а вы слишком щепетильны, чтобы брать с меня деньги.

– Сынок, мои пациенты мне небезразличны; кроме них, никого из близких у меня нет.

Я отделался от него, пообещав позвонить в начале следующей недели, если будет нужда в его помощи. Мне необходимо было все обдумать.

В здании нигде не горел свет, только у меня в кабинете. Заглянула «горничная» (тип: «уборщица»). Обнаружила, что в комнате кто-то есть, и безмолвно укатила прочь. Я опять остался один.

Вскоре в комнату заглянул Чак Фрейденберг.

– Я думал, тебя тут давно нет. Просыпайся и иди досыпать домой.

Я взглянул на него:

– Чак, у меня есть прекрасная мысль. Давай купим бочку пива и две соломинки.

Он тщательно обдумал предложение.

– Что ж, сегодня пятница… а ясная голова нужна мне только в понедельник, чтобы знать, какой это день недели.

– Решено и обжалованию не подлежит. Подожди минутку, я засуну кое-что в «дипломат».

Мы выпили пива, потом поели, потом еще выпили пива в заведении с хорошей музыкой, потом перебрались в другое заведение – без музыки, но со звуконепроницаемыми кабинами. Стоило заказать что-нибудь – и вас на час-другой оставляли в покое. Мы сидели и спокойно разговаривали. Я показал ему копии патентов.

Чак просмотрел документацию на прототип «трудяги».

– Это по-настоящему отличная работа, Дэн. Я тобой горжусь. Как насчет автографа?

– Взгляни-ка еще вот сюда. – Я протянул ему патентное обоснование на чертежную машину.

– Кое в чем эта штука будет получше предыдущей. Дэн, ты сам-то понимаешь, что сделал для развития техники больше, чем в свое время Эдисон? Доходит до тебя, нет?

– Брось, Чак, тут дело серьезное. – Я ткнул пальцем в пачку фотокопий. – Ладно, я готов взять на себя авторство одной из них. Но я не мог быть автором другой. Я ее не создавал… разве только у меня из головы вылетело все, что случилось со мной до погружения в сон. Может быть, у меня амнезия.

– Ты толкуешь об одном и том же целых двадцать минут. Непохоже, чтобы у тебя предохранители отказали. Ты помешан не более, чем требуется для нормального инженера.

Я ударил кулаком по столу – аж кружки подпрыгнули.

– Должен я выяснить или нет?

– Держи себя в руках. Ну и что ты собираешься предпринять?