Дверь в Лето

Проектировать с помощью допотопных циркуля и рейсшины было медленно и утомительно, так что у меня не было ни одной свободной минуты. Поэтому, прежде чем строить заново «ловкого Фрэнка», я занялся «чертежником Дэном». Только теперь «ловкий Фрэнк» станет «всемогущим Питом», многоцелевым автоматом, сконструированным так, чтобы он мог делать все, что делает человек, – если, конечно, правильно задействовать торсеновские трубки. Я уже знал, что «всемогущий Пит» не останется таким, как я его планирую, – его потомки превратятся в специализированных роботов. Но мне необходимо было оформить патентные заявки на все, что возможно.

Для патентной заявки не требовалась действующая модель, достаточно было чертежей и описаний. Но модели нужны были мне – модели, которые бы прекрасно работали и легко управлялись. Эти модели должны были сами себя продавать; своей полезностью и очевидной экономичностью они не только показывали бы, что могут безотказно работать, но что они стоят денег, уплаченных за них. А то ведь патентные бюро завалены изобретениями, которые работают, но в коммерческом отношении ничего из себя не представляют.

Работа продвигалась и быстро, и медленно; быстро – потому что я точно знал, чего добиваюсь; медленно – потому что у меня не было ни приличной мастерской, ни помощников. Наконец, скрепя сердце, я выкроил средства и взял напрокат кое-какое механизированное оборудование, и дела пошли быстрее. Я работал до изнеможения семь дней в неделю и позволял себе лишь раз в месяц провести выходные с Джоном и Дженни в их голозадом клубе неподалеку от Боулдера. К первому сентября обе мои модели уже были в рабочем состоянии, и можно было приступить к чертежам и описаниям. Я сделал эскизы лакированных корпусов и послал на фабрику заказы на их изготовление, а заодно и заказы на хромирование движущихся частей. Пожалуй, это единственное, что я не в состоянии был сделать сам. Жаль было тратить деньги, но я понимал, что без этого не обойтись. Конечно, я вовсю пользовался каталогом готовых стандартных деталей – самому мне их было не изготовить; правда, после завершения работы дохода они не дали бы никакого. А вот тратить деньги на заказные украшения мне было не по нутру.

Я сидел в мастерской почти безвылазно – времени на прогулки у меня не хватало, что, кстати, было и неплохо. Однажды я вышел купить сервопривод и наткнулся на знакомого из Калифорнии. Он заговорил со мной, и я, не сообразив, что делаю глупость, ответил.

– Привет, Дэн! Дэнни Дэвис! Не ожидал тут на тебя нарваться. Думал, ты в Мохаве.

Мы обменялись рукопожатиями.

– Да небольшая деловая поездка. Через пару дней собираюсь обратно.

– А я вернусь домой нынче вечером. Позвоню Майлзу и скажу, что встретил тебя.

Меня охватило беспокойство.

– Пожалуйста, не надо!

– Почему? Вы же с Майлзом как нитка с иголкой…

– Ну… видишь ли, Морт, Майлз не знает, что я здесь. Я должен быть сейчас в Альбукерке, по делам фирмы. Но прилетел сюда по причине сугубо личной, к фирме отношения не имеющей. Дошло? И говорить с Майлзом на эту тему мне не хотелось бы.

Он понимающе хмыкнул:

– Неприятности с женским полом?

– Д-да…

– Замужняя?

– Вроде того.

Он ткнул меня кулаком в ребра и подмигнул:

– Усек. Старина Майлз – человек добропорядочный, а? Ладно, я тебя покрою, а в следующий раз ты меня покроешь. Она хоть ничего?

«Покрыть бы тебя… – подумал я про себя, – придурок ты чертов». Морт был одним из тех никчемных разъездных торговых агентов, которые вместо того, чтобы искать новую клиентуру, большую часть времени тратят на шуры-муры с официантками. Впрочем, товары, что он пытался всучить, были такие же дрянные, как и он сам, – прибыли они никогда не давали.

Но я угостил его в ближайшем баре и наплел с три короба о «замужней женщине». Пока он хвастался о своих (таких же неправдоподобных) подвигах, я слушал его и обдумывал новое изобретение. Наконец мне удалось от него избавиться.

Другой раз я нарвался на профессора Твишела и даже попытался угостить его – но ничего не вышло.