Дверь в никуда

Никита не слышал, о чем разговаривали Маг и предводитель разбойников. Но только кончился этот разговор быстро: Маг вдруг вскинул руки и громко произнес какое-то слово. Непонятное, тем не менее оно вызвало в Никите внутреннее потрясение и остро царапнуло по всей коже сразу. Никита не был уверен, было ли это, но ему показалось, что из пальцев Мага брызнули голубые искры и потухли в разбойниках. Потом Маг быстро повернулся, пошел назад, еще раз произнес то же слово, брызнул искрами… и все! Разбойники остались стоять где стояли и как стояли. Все это напоминало детскую игру в «морская фигура замри», однако страшные гримасы разбойников к веселой игре отнюдь не подходили. А Маг спокойно пошел дальше, жестом руки пригласив за собой землян.

— Ты убил их? — спросила Аня.

— Нет, они живы, все видят и понимают. Они лишь не могут двигаться по своей воле. Так и будут стоять тут, пока не упадут от истощения. А потом будут лежать, пока не умрут.

— И им никто не сможет помочь?

— Никто кроме мага.

— И ты можешь так любого убить?

— Эльфы не поддаются этому заклинанию, только люди. Хотя вы тоже пожалуй не поддались бы. Но я конечно пробовать на вас не буду — Маг сухо улыбнулся.

— Мне показалось, ты говорил, что маги не убивают — заметил Никита.

— Я говорил, что маги не убивают силой смерти.

— Никита, в таком обществе это не жестокость, а необходимость. — поддержала Мага Аня — Хотя для нас это жестоко, но все определяется условиями жизни. При такой нищете сохранять жизнь убийцам жестоко по отношению к нормальным людям.

— Они пока еще не мертвы. — сказал Маг — Скоро мы будем в городе, если князь решит их пощадить, то он прикажет их привезти, и я сниму заклятье. Только не думаю, что он будет так утруждать своих людей, разве что захочет устроить казнь на площади.

В общем-то Никита был полностью согласен с Магом и Аней. Но одно дело убить в бою, защищая свою жизнь — он уже пережил это, хотя воспоминание будет сидеть в его душе вечной незаживающей раной. И совсем другое дело видеть пока еще живых, но обреченных умереть вскоре. Умереть в мучениях от жажды, или, может быть, их живьем будут пожирать дикие звери, птицы будут выклевывать им глаза, а они даже не смогут отмахнуться. И пусть они сто раз заслужили такую участь, но видеть и равнодушно уйти своей дорогой, не помочь… А Маг вел их дальше — в этом мире свои законы, не их дело соваться в чужой монастырь со своим уставом. И правильно! Никита вспомнил, как уже совались чужаки со своими «гуманными» запретами в его страну тогда, в конце двадцатого века. И что ничего хорошего для страны из этого не вышло. Так ведь потому и совались, что не помочь — навредить хотели. Теперь-то он это хорошо понимал.

В молчании пересекли долину с нешироким ручейком, через который был перекинут высокий каменный мост. Никита удивился сперва несоответствию размеров, но потом сообразил, что после дождя наверное ручей превращается в бурную реку и меньший мост просто снесло бы. За ручьем дорога вновь стала подниматься в гору, исчезая просто в никуда — в отвесную каменную стену.

— А как у вас наказывают преступников? — спросил Маг у Ани — Вы сочли меня очень жестоким, но что же делают с ними в вашем мире?

— У нас просто нет преступников. То есть, преступников в вашем понимании. Раньше все было как у вас, и казнили очень жестоко. А сейчас преступников нет.

— Вам удалось изменить природу людей? Ты говорила уже, что у вас нет войн, и я вижу, что ты не обманываешь, а теперь вот говоришь, что нет преступников. Но я не понимаю, как такое может быть. Ваша природа иная, чем у здешних людей? У эльфов тоже нет практически войн между собой и преступников.

— Просто наш мир стал очень богат с тех пор, как мы научились делать машины. Машины работают на нас и делают всего столько, что всем хватает. Никто не голодает, у всех есть одежда, жилье. И никому не позволено иметь больше, чем другим. И еще никто не надрывается на работе, работают потому, что это интересно, потому что только отдыхать скучно. Потому у нас почти нет причин для преступлений. И еще невозможно совершить преступление и остаться не узнанным, не пойманным. В таких условиях только сумасшедший может пойти на преступление, которое не принесет ему никакой выгоды. А сумасшедших не наказывают, их лечат. У нас природа людей не изменилась, но природа людей не в том, чтобы желать зла, совершать преступления. Природа людей в том, чтобы приспосабливаться к любым условиям. Когда грабители, убийцы могут жить лучше, чем соблюдающие законы, люди приспосабливаются и становятся грабителями и убийцами. А когда жить честно, не причинять зла другим выгоднее, люди и к этому приспосабливаются и преступники исчезают. А то, что ты сделал — да, нам тяжело было увидеть это, но я понимаю, что в вашем мире по другому и нельзя. Законы должны соответствовать условиям жизни, не бывает правильных везде и всегда законов. У нас они одни, у вас другие. Когда-то вы тоже придете к таким же законам, как у нас, но до этого ваш мир должен измениться.