Дверь в преисподнюю

— Мне от тебя ничего не нужно, нечестивец, — высокомерно бросил Пирум. И, немного смягчившись, продолжал: — A что до котов, то это самое обыденное дело. Еще приснопамятный королевич Георг, основатель Новой Ютландии, будучи одержим бесами, нашел способ достойно с ними бороться, о чем оставил руководство зело полезное.

— Вы знаете способ? — чуть не подпрыгнул Длиннорукий. Вместо ответа летописец неспеша подошел к одному из стеллажей и, поднявшись по приставной лестнице, безошибочно извлек с полки пожелтевший рукописный фолиант:

— Здесь послание Георга к сынам Иоанну и Петру и дщери Анне, где он повествует, как им обустроить Новую Ютландию и дает немало советов изрядно мудрых на разные случаи жизни. Изволь же послушать. — Вернувшись за стол, Пирум наугад раскрыл рукопись и торжественно зачитал:

— «Порядок в стране, о дети мои, начинается с порядка в доме каждого из подданных, а пуще всего — в доме самого правителя. Ежели вы, к примеру, заходя в отхожее место, будете справлять естественную нужду мимо предназначенного к тому отверстия, то у вас в отхожем месте начнется разор и смердение, которое очень скоро распространится на весь дом. Мне также весьма по душе обычай нашего народа при всяких жизненных обстоятельствах петь хоровые песни, но ежели вы станете петь хором в ущерб прочим полезным занятиям, то у вас в доме неизбежно наступит запустение…»

— Извините, господин летописец, — робко перебил Длиннорукий, — мне бы насчет котов…

Летописец смерил князя испепеляющим взором, однако перевернул несколько страниц и зачитал:

— «Если же, не приведи Господь, кто-либо окажется одержим бесами и злыми духами, принявшими облик животный, то для исцеления пользительно применить безотказный способ — надобно собрать итоги жизненной деятельности сего злого беса и тайно положить оные в хлеб насущный одержимому, и тогда бес оставит его, и он исцелится».

— Что-что? — не понял князь. Пирум сердито захлопнул рукопись:

— Собери дерьмо кота и подложи в еду, неужели не понятно?

— A, понятно-понятно! — обрадовался Длиннорукий. — Зело благодарен вам, господин летописец! — И князь бочком стал пробираться к выходу. Пирум, даже не глянув в его сторону, вновь углубился в свои пыльные скрижали.

* * *

Добраться до гордости Новой Ютландии — знаменитой башни славного рыцаря Витольда — Гренделю с боярином Василием так и не довелось. Когда они проходили по краешку очередного болота, Дубов заметил, как в лучах прохладного осеннего солнышка что-то блеснуло. Приглядевшись внимательно, он увидел, что это золотая стрела. Она медленно летела на высоте нескольких метров над уровнем болота.

— Это она, — тронул Василий Гренделя за плечо. — Видите?

— Прямо над нами летит, — заметил Грендель.

Однако по мере приближения полет стрелы начал замедляться и снижаться. Еще несколько мгновений — и стрела вонзилась в землю прямо под ногами Дубова и Гренделя.

— Неужто княжна-лягушка где-то здесь? — удивленно воскликнул Василий. — Вот это совпадение… Похоже, нам здорово повезло — мы станем очевидцами расколдования!

— Что-то тут не так, — покачал головой Грендель. Впрочем, Дубов и сам это почувствовал. Подняв стрелу, Василий увидел, что она заметно потускнела и отливает скорее не золотом, а медью. Еще толком не поняв, в чем дело, детектив крикнул:

— Бежим! Скорее! — И спутники понеслись в ту сторону, откуда прилетела стрела. К счастью, местность оказалась не особо заболоченной, и Дубов с Гренделем могли передвигаться довольно быстро.

— Что там? — на бегу спросил Дубов.

— Черная трясина, — ответил Грендель. — Самое страшное место.

Украдкой бросив взгляд на стрелу, которую все еще держал в руке, Василий увидел, что она вовсе утратила блеск и стала зловеще темно-красной.

— Вот она, Черная трясина, — махнул рукой Грендель. Впереди простиралось бескрайнее болото, от которого веяло чем-то неуловимо мертвящим и жутким — даже лягушачьего гомона не доносилось с безжизненных кочек и мутных омутов.

— И что же дальше? — растерянно проговорил Дубов, глядя на стрелу, которая уже настолько потемнела, что казалась даже не темно-красной, а почти черной. Грендель внимательно принюхивался к лишенному всяких запахов воздуху:

— Вон туда! Только осторожно, умоляю вас…

Приглядевшись внимательно, Василий увидел неподалеку, на самом краю трясины, какое-то синее пятно и узнал в нем непромокаемый плащ Ивана Покровского. Неподалеку валялся и рюкзак. Не раздумывая, детектив бросился в ту сторону. Грендель поспешил следом. Подбежав ближе, они увидели, что «Иван-царевич» уже почти по плечи утонул в трясине и продолжал медленно погружаться.

— Осторожно!!! — крикнул Грендель. Дубов и сам чувствовал, что ступи он в Черную трясину, и его ждет столь же печальная участь. Боярин Василий в растерянности стоял на том месте, где лежали рюкзак, шест и соломенная шляпа.