Дверь в скале

— Так он сказал, их королева пришла двадцать лет назад!

— А моя мать пропала двадцать лет назад!

— А как ее звали?

— Флореана.

— Флореана? — Бага почесал в затылке, и в эту минуту был как никогда похож на «тупого орка». — Что-то вроде похожее было, он говорил.

— Ну!

— Может, Флореана, а может, Гвендолина. А может, Алиана. Ну, не помню!

— Ты пойдешь со мной? — даже как-то угрожающе спросила полуэльфа.

— Пойду… если Гаахт отпустит. Ты, это… заходи еще на днях. Может, тут народ сообразит насчет угля, тогда пойду.

Полуэльфа хотела что-то сказать, но промолчала, сжала губы и подавила досадливый вздох. Потом повернулась и пошла прочь по улице. Ветер трепал ее плащ, с карнизов домов срывались капли стылого осеннего дождя, а она шла быстрее и быстрее. Бага запоздало махнул рукой: сообразил, что хорошо бы проводить, все-таки орочий квартал — не то место, где девушке стоит ночью ходить одной. Но полуэльфа явно не боялась и не нуждалась в сопровождении, и Бага вернулся в трактир. Сама справится… И так больно умная…

В следующий раз они встретились на третий день, когда Бага сам зашел в мастерскую Ноэля на Замковой улице. За эти дни орки, крепко почесав затылки, решили закупиться углем на зиму, и у Баги лежало за пазухой несколько свернутых листов, на которых рукой главного квартального грамотея Урулха Умного были указаны имена заказчиков и количество требуемого угля. Из полагающейся Баге десятой части денег половину, естественно, должен был забрать Гаахт, как его мастер и хозяин, но и остаток был больше, чем Баге приходилось держать в руках за всю свою жизнь. Посему он был в хорошем настроении и не погнушался сам зайти предупредить вредную полуэльфу, что завтра собирается идти к скале. А идет она с ним или нет — ее дело.

— А на день отложить нельзя? — спросила она, когда хозяин вызвал ее откуда-то из задних комнат.

— Ты как хочешь, — Бага пожал плечами, — а я завтра иду. У нас тоже дела, нам гулять некогда. Десять лет ждала, хочешь еще подождать?

— Дурак! — в сердцах бросила она. — Меня завтра не отпустят, у нас срочный заказ.

— Ну, как хочешь. Пойдешь — завтра на рассвете у городских ворот.

Она пришла, но вид у нее был измученный и помятый — видно, не ложилась, работая всю ночь, чтобы утром иметь возможность отлучиться.

— Как тебя зовут? — спросил Бага, когда они вышли за ворота.

— А с чего это вдруг такой интерес? — Полуэльфа вяло сверкнула на него глазами.

— Так в прошлый раз забыл спросить.

— А я думала, тебе это не интересно!

— Зря. Девчонки всегда много «думают» о том, о чем думать незачем. Ну, забыл и забыл, чего тут думать!

— А некоторые мальчонки не думают вообще!

— Это оскорбление? — лениво поинтересовался Бага. На самом деле он слишком себя уважал, чтобы всерьез обижаться на девчонку.

— Ты первый начал!

— Я еще не начинал. Так ты скажешь, как тебя зовут?

Она подумала, но все же снизошла до ответа:

— Вирта. Виртинсиль. Мать придумала. Означает «капля росы».

Бага кивнул. Это было известное в Клохе имя, эльфийское по происхождению. Разумеется, ее мать, уверенная, что родила ребенка от короля эльфов, дала девочке эльфийское имя. Но у законнорожденной эльфийской принцессы оно состояло бы как минимум из трех слов. Только ее собственное личное имя, не считая родовых.

— Стой! — Его вдруг осенило. — Ихнюю двергову королеву, кажется, тоже зовут Виртинсиль.

— Что? — Полуэльфа остановилась и схватила его за рукав. — Ты уверен?

— Не-ет, — в сомнении протянул Бага. — Ну, не помню, столько разных имен, как же все запомнить! Что-такое было… Такое… — Он покрутил в воздухе рукой, изображая нечто изысканное. — Ну, придем, сама и спросишь.

По дороге они почти не разговаривали. Полуэльфа шла быстро, в нетерпении скорее добраться до цели, Бага поглядывал по сторонам, ожидая, не появится ли опять Коричневый Человек. А еще он немного беспокоился, откроется ли Дверь сегодня. Не слишком-то здорово получится, если он прогуляются вдвоем в такую рань, чтобы поздороваться с похмельным и злым Джеком!

Но Джековой хибары на обычном месте не было. «Скоро забуду, как он выглядит!» — мельком подумал Бага. Зато опять были двустворчатые ворота. Никто не лежал перед ними на травке, да и сама травка была совсем мокрой от ночного дождя. Приблизившись, Бага постучал кулаком в створку. Потом подождал и постучал еще.