Дверь в сон (СИ)

— Мой народ! Я вернулась навсегда. Теперь, мы будем вместе строить нашу жизнь такой, чтобы в ней не было места ни слезам, ни бедам. Надеюсь, вы сможете простить мое отсутствие. К сожалению, трусость удел не только обычных людей, но и королев.

Я склонилась в низком поклоне и тут же снова распрямилась при единодушном крике, сотрясшем воздух:

— Да здравствует, королева!!!

И вот близнецы уложены в детской и над ними хлопочут няньки и даже кормилицы, хотя тут я уперлась, не смотря на аргумент Джи, это притом, что сам выглядел как узник подземелья, что я слаба (кто бы знал, что в этом мире молоко приливает сразу после рождения детей, да еще и как приливает, на мне чуть тужурка не лопалась), я собиралась кормить их сама. Как не странно меня поддержал Океан, вездесущая зараза. Вот скажите, чего божество, которому полагается появляться только в особых случаях, чтобы поддержать свою божественность, толчется возле нас, даже в спальню приперся?

И только слова:

— Че, на тройничок губы раскатал? Обломись! — заставили его убраться восвояси. И я была готова поклясться, что он покраснел, это ледыха-то? Да уж!

Джи усмехнулся на мою сентенцию. Но стоило нам остаться наедине, улыбка покинула его лицо и он заговорил:

— Любимая, ты почти убила меня и наших детей. Я не в праве обвинять тебя за решение остаться там, но как же это больно. Словно тебя погребают заживо, каждый день — новая горсть земли на могилу…

— Джи, любовь моя, я никогда не смогу вымолить у тебя прощение… — прервала я его.

— Стой! Это не так! Мне плевать на все, главное ты со мной!

Сколько же в нем всепрощения. Я решила не жалеть о том, чего не случилось, просто жить и радоваться, что у меня есть он.

Тут Джи лукаво улыбнулся и сказал:

— Но, я, пожалуй, накажу тебя.

Одежда разлетелась по полу, драгоценности, которым место в музее, бесполезными побрякушками загремели по полу.

Джи перехватил меня на пути к кровати и… положил себе на колени попой кверху.

— Ты чего? — насторожилась я.

Ощутимый шлепок по пятой точке без слов объяснил мое положение. Несмотря на худобу, сила его никуда не делась, и все мои попытки вырваться ни к чему не привели. Поэтому я решила за лучшее, вытерпеть наказание… но стоило расслабиться, и я поняла, что потихоньку завожусь, мурашки побежали по коже. Рука Джейда опустилась и вместо шлепка, погладила. О, да он сам возбудился. Джи замер, потом застонав, перекатился со мной на ложе и накинулся на мое тело, как голодающий на вкусный обед. Я знала, что он внимательный и нежный любовник, но видать на этот раз моего возлюбленного понесло. Он не просто целовал мое тело, он покусывал, облизывал каждый миллиметр моей кожи, которого касались его губы. Меня трясло от возбуждения, я что-то бессвязно бормотала, поощряя его, моля об освобождении, выгинаясь телом навстречу любимым рукам и губам, сама в ответ впиваясь ногтями в его тело. Грудь ныла, соски напряглись, а ореолы сморщились, выдавая крайнюю степень возбуждения, лоно повлажнело и, сжимаясь, молило о соединении.

Но Джейд еще не закончил, он с силой втянул сосок, от чего у меня создалось впечатление, что заложило уши, настолько острым было наслаждение. Потом другая грудь и опять взрыв экстаза.

Поцелуи начали спускаться вниз, язык обмахнул ямку пупка, нырнул в нее, опять взрыв. Не удивлюсь, если от моих воплей, тряслись стекла в окнах.

Он не стал проверять мою готовность. Зачем? Джи даже не пришлось раздвигать мне ноги, я сама открылась ему навстречу. Принимая с восторгом первый глубокий толчок, поднимаясь навстречу, впиваясь ногтями в его аппетитную задницу, подгоняя, торопя взлет. Глаза закрылись сами собой, дыхание срывалось на хрип, испарина говорила о том, что еще немного, и мы утратим последние клочки здравого смысла, если он вообще имел тут место.

Уже не было размеренных плавных проникновений, рваный ритм, стоны, еще чуть-чуть. Оргазм накрыл мощной волной. Я лежала без движения, и только отголоски, заставляли тело вздрагивать во флэшбеке. Джи следом рухнул на меня, изливаясь с глухим рыком. Он попытался скатиться с меня, но я удержала его.

— Останься так, — он довольно вздохнул. Уж чего-чего, но многим мужчинам нравится еще какое-то время побыть так, пока лоно само не начнет выдавливать уже опавшую эрекцию.

… Мы лежали обнявшись, было невероятно хорошо. И тут я кое-что вспомнила:

— Любимый, а почему ты надел мне на палец, свой перстень?

— Ты все не возвращалась, а твое тело было как мертвое, я почти что утратил надежду, да и дети… дети погибали. Я бы не пережил этого. И тогда Океан предложил надеть тебе кольцо на палец. Королевы же не очень переносят золото, да и перстень не так прост, это символ королевской власти фантомов-принцев.

— В реале, нет, в том мире, где жила Даша, у меня все время чесался палец.

— Ты скучаешь? Жалеешь?

— Нет! Тут я обрела столько всего, но главное, что я словно обрела саму себя.

— А сын?

— У него своя жизнь, своя любовь. А боль… она пройдет, и у него есть кому в этом помочь. Джи ты сильно скучал?