Дверь в стене

Мы все знаем, что означает control of the seas, а те, кто не знает, могут об этом догадаться, слетав на Мальдивы, где провести отпуск немного приятнее, чем в Берёзове. Но государства думают не об отдыхе, а том, как бы им лишить отдыха других и потому стремятся они заиметь не коралловый риф, а остров Диего-Гарсия и несколько авианосных групп. В 1871 году об авианосцах никто не думал, но зато в 1876-1885 годах немецкие инженеры Отто, Даймлер и Майбах создали несколько прототипов двигателя внутреннего сгорания. Немецкий вызов не остался без ответа и британский адмирал Джон Фишер вбросил в массы идею по переводу английского флота с угля на нефть. Поскольку он был адмиралом, то-есть практиком, то и доводы он приводил чисто утилитарные. Если дизель практически не давал дыма, то топка, где сжигался уголь, позволяла обнаружить линейный корабль невооружённым глазом минимум за шесть миль. Выход установленной на линкоре паровой турбины на угле на полную мощность требовал от 4 до 9 часов, дизелю на то же самое требовалось около 30 минут. Для закачки жидкого топлива нужна была команда из 12 человек и 12 часов. Загрузка того же эквивалента в виде угля требовала 500 человек и 5 дней работы. При одинаковой мощности дизель был в три раза легче, чем паровая установка на угле и радиус действия флота на жидком топливе вчетверо превосходил флот "угольщиков".

В 1904 году Фишер получил звание адмирала флота, должность первого лорда адмиралтейства и был брошен "на узкий участок". Начал он с того, что продал на лом 90 устаревших кораблей и ещё 64 вывел в резерв. В печати поднялась буря, но адмирал "общественному мнению" не поддался. В истории осталась его фраза - "эти корабли слишком слабы, чтобы сражаться и слишком тихоходны, чтобы убежать". Поскольку доводы по переводу флота на жидкое топливо выглядели чрезвычайно убедительно, то Фишеру позволили создать так называемый "комитет Фишера", задачей которого были практические шаги по перестройке флота.

Всё это было прекрасно, однако проблема заключалась в том, что на Острове угля было хоть завались, но вот нефти там не было ни капли. В 1906 году "комитет Фишера" был распущен и планы положены под сукно. В 1911 году по достижении 70-ти лет лорд Джон Фишер, успевший в 1909 году получить за свои труды от благодарной короны баронский титул, а на флоте заработать кличку Oil Maniac, ушёл в отставку. Но идеи его потомками забыты не были. После того, как немцы в 1907 году заложили, а в 1910 году спустили на воду четыре линкора класса Нассау как ответ на английский Дредноут, в Букингэмском дворце думали недолго и уже в 1912 году Фишер был вновь призван на государственную службу и назначен главой новой, теперь уже "королевской" комиссии - Royal Comission to enquire into Liquid Fuel. Комиссии было поручено создать практические планы по переводу на жидкое топливо всего английского флота. Не успевший застояться в стойле мирной жизни Фишер взялся за дело с места в карьер и всего лишь двумя месяцами позже был заложен линейный корабль HMS Queen Elizabeth, головной корабль нового класса под тем же именем, для паровых турбин которого вместо угля использовалась нефть.

Англичане вырвались вперёд. "Вперёд и с песней!" Но в красивую мелодию вкрался некий режущий чуткое королевское ухо диссонанс. И диссонанс этот сводил на нет все английские достижения - в 1913 году, в последний год уходящей в небытие Belle Epoque, во всей необъятной Британской Империи, над которой никогда не заходило солнце, добывалось менее 2% от выкачиваемой по всему нашему шарику нефти. "Oops…" Вопрос был спущен ниже, на уровень Кабинета, на уровень "управленцев", там головы поломали, а потом хором сказали то же самое, только куда большим количеством глоток. "Oops!"

Контекст событий (контекст Истории) превратил "нефтяной вопрос" в приоритетную проблему национальной безопасности. Если Англия хотела оставаться во владычицах морских, а она этого хотела, то ей следовало озаботиться нефтью.

Нефтью, которой у неё не было.

145

Первая Мировая Война вошла в историю как Великая Война не только по причине масштабов развернувшихся боевых действий. Современникам она явила себя Великой ещё и потому, что была она войной до того небывалой. Первая Мировая была первой в истории человечества войной механизмов. Войной машин.

Вроде только что минула война франко-прусская, война как война, лошадь-сбруя-палаш, вроде только что публика прочла уэллсовскую "Войну миров", поужасалась, поёжилась, а тут - как снег на голову:

Грохочут танки, летят самолёты, строчат пулемёты, плывут пароходы, автомобили шнырят, в океане подводные лодки - стаями. Чад и угар. Война миров. Противогаз. Марсиане воюют с марсианами.

Была плоть, стало железо. И так же, как плоть жива кровью, по железным жилам поднявшегося в полный рост монстра железное сердце войны толчками погнало жидкость. Кровью новой войны стала нефть. Механизмы приводились в действие двигателями, а двигатели работали, сжигая кровь.