Дверь в стене тоннеля

– А я и не будут вас ни о чем спрашивать. Вам и в самом деле проветриться надо. Вон как побледнели, дорогуша. Так нельзя. Здоровье беречь надо. Мало ли что в жизни случается. Люди тонут ни с того ни с сего, стимуляторы сердца вдруг отказывают… Съездите сейчас в Водники, на Пироговское водохранилище. Под парусом пройдетесь. Неприятности легче на природе переживать. По себе знаю.

Заодно и следственный эксперимент проведем. Покажите нам, как это гражданин Ковальчук за борт кувырнулся. Чего вам в камере сидеть. Надоело, поди? А мы прогулочку устроим, да еще в женском обществе. Вот Татьяна Николаевна компанию нам составит. Знакомьтесь, моя помощница!

Еремееву опять пришлось собрать все душевные силы, чтобы не вскрикнуть – на сей раз от радости – в кабинет вошла Таня Олейник. Она тоже ничем не выдала их давнего знакомства, скользнула взглядом и положила на стол бумаги на подпись.

Глава вторая. Следственный эксперимент

Под колеса милицейского «газона» летел латаный асфальт московских улиц. Как странно выглядит родной город сквозь зарешеченное стекло автомобиля. Ехали впятером – водитель, Бевз, Татьяна и милицейский сержант с укороченным автоматом.

Распогодилось. Мокрое шоссе было ослепительно вызлащено ноябрьским солнцем.

Хотя навигация закончилась, «Санта-Марина» одиноко стояла у пирса. Татьяна отправилась в яхт-клуб за понятыми и рулевым, а все остальные с большим интересом осматривали красивое комфортабельное суденышко. Еремеев даже забыл на минуту, в каком качестве он здесь находится, – показывал, объяснял и даже готовил яхту к выходу.

– Можно и чаек сварганить! – по-хозяйски предложил он, хлопоча у газовой плитки. Выдвинул столовый ящичек, где хранились заварка, соль и специи, и наткнулся на складной боцманский нож с широким кривым лезвием. Оглянувшись – никто не видит, все разбрелись по яхте – сунул в карман. Пригодится, не здесь, так в камере.

Вернулась Татьяна с двумя понятыми – начальником клуба и парнишкой-рулевым. Она была очень хороша в своем красном плаще и алом берете. Пока величественный Бевз объяснял понятым их задачи, Таня подошла к Еремееву и тихо шепнула:

– Бери меня в заложницы – и ходу! Понял?! У меня в правом кармане нож.

Еремеев оценил обстановку. Бевз с понятыми на берегу, автоматчик на пирсе. Водитель-милиционер разгуливает по крыше салона. Есть ли у него оружие? Налицо – грубейшее нарушение правил проведения следственных экспериментов: подследственный должен быть пристегнут наручником к руке конвоира.

– Саша, – крикнула Татьяна автоматчику, – принеси, пожалуйста, мою сумку. Она на заднем сиденье!

Сержант, закинув автомат за спину, поплелся к машине. Татьяна спрыгнула с пирса в кокпит и выжидательно посмотрела в глаза Еремееву: ну же?!

Олег не спеша снял швартовый конец с носовых уток.

– Иди сюда, – подозвал он водителя, – подержи трос.

Молоденький милиционер соскочил на пирс и охотно взялся помогать. Теперь на яхте никого, кроме Татьяны, не было. Еремеев спустился в кокпит, нажал кнопку стартера. Дизель фыркнул в воду и глухо забубнил, сотрясая корпус сытой дрожью. Все обернулись на этот новый звук. Пора!

«Господи, помоги!»

Еремеев выхватил боцманский нож, притянул Татьяну, которая охотно приникла к нему, приставил ей к горлу кривое лезвие и заорал:

– А ну, падлы, не подходи! Все на берег! Кто рыпнется – зарежу!

Бевз оторопело вскинул свои роскошные брови. Но Еремеев следил только за автоматчиком. Тот вскинул оружие и в нерешительности замер. Сергей Сергеевич тоже достал пистолет.

Татьяна закрыла глаза, и Еремеев почувствовал сквозь плащ нешуточную дрожь ее сильного тренированного тела. При желании ей ничего не стоило перекинуть его через бедро, но она лишь вжималась в его грудь.

– Марш с пирса! – крикнул он водителю, все еще державшему носовой швартов. – Брось трос и на берег!

Милиционер повиновался и, пятясь, сошел с мостков. Еремеев, не отпуская Татьяну – она покорно присела, когда он нагнулся, – включил муфту, и «Санта-Марина» дернулась назад, волоча по воде брошенный швартов. Автоматчик дал очередь поверх мачты.

– Зарежу! – страшно прокричал Еремеев и снова сунул кривое лезвие под Татьянин подбородок. Бевз замахал на сержанта руками и кинулся к машине. Еремеев присел на банку кокпита, посадил Татьяну на колени и взялся за румпель. «Санта-Марина», набирая обороты, уходила все дальше и дальше. Пометавшись в поисках катера – черта с два найдешь, навигация кончена, все плавсредства на стендах, – люди на берегу помчались к зданию яхт-клуба вызывать подмогу. Конечно, Бевз мог вызвать и вертолет, и милицейский глиссер, так что далеко не уйдешь – Еремеев это понимал и держал курс к ближайшей рощице.

– Может, я слезу? – попросилась Татьяна.

– Сиди, так теплее и приятней! – Он покрепче обнял ее.

– Нож-то убери. Страшный какой. Я даже испугалась.

Он поцеловал ее в висок. Она отстранилась:

– Свяжешь меня и оставишь здесь. А сам беги на шоссе. Только в Москву не возвращайся. У меня есть немного денег… О Боже, в сумке остались. Ни копья…