Дверь в Вечность

Двое меклонцев — подчиненных Имры Велль отвели ее в приемную на нижнем ярусе, находившуюся, по подсчетам Лис, как раз над зловещим черным залом с колоннами. Там к меклонцам присоединились солдаты из дворцовой гвардии. Они провели ее по длинному коридору, заканчивающемуся массивной бронедверью.

Дверь отодвинулась в сторону, и хриплый мужской голос из динамика распорядился:

— Оставьте нас вдвоем.

Солдаты и меклоцы отступили назад. Лис вошла в кабинет отца.

Король восседал перед ней в кресле с высокой спинкой за массивным столом. За спиной короля висел огромный портрет Императора Трогги в мантии малахитового цвета. Такую же мантию носил и Ургон.

Он поднялся ей навстречу. Странно — раньше Лис казалось, что отец очень высокий. Теперь она поняла — это аберрация детства. Ургон не был выше ее, к тому же он сутулился. Лицо его, все еще носящее печать властности, покрылось морщинами и оплыло, под глазами были мешки.

Лис удивилась, куда делась вся ее ненависть. Ей было жалко смотреть на отца. Но через мгновение отец разительно изменился.

— Наконец-то я вижу родную дочь! — театрально воскликнул он. — За что, за что ты причиняешь мне неприятности, Эвелин?

— Элизабет, — поправила девушка.

— Элизабет, — согласился Ургон и запричитал: — Ты покинула училище, не сообщив в столицу! Ты даже не подумала о том, что твой родной отец беспокоится о тебе!

— Папа, не надо устраивать спектакль, — остановила его Лис. — Ты беспокоился обо мне, спихивая родную дочь на Свиру, где отношение к харрогам, мягко говоря, не очень дружелюбное? Ты даже не послал протест, когда эта жирная свинья Бонаций выгнал меня из навигашки! Мне приходилось драить полы в ритм-клубе и разносить наркотики, чтобы выжить!

— Ты должна была ехать домой, — сказал Ургон. Лис с горечью сказала:

— Здесь у меня нет дома. У меня был дом на Гемме, который вы с психопаткой Имрой разрушили.

— Нет, вы посмотрите на нее! — воздел руки Ургон, изображая из себя родителя, оскорбленного в лучших чувствах. — Она предпочитает общество меклонцев с сомнительной репутацией собственному отцу!

— Да, — с вызовом проговорила Лис, — потому что эти меклонцы сделали из меня человека!

— Нет, вы только подумайте! — негодовал отец. — Что у тебя с этим меклонским головорезом?

— Путь, — тихо ответила девушка. — Один Путь на двоих. Он открыл мне мою настоящую сущность, мою искру Вечности — то, о чем вы все старались заставить меня забыть. Он подарил мне свободу. Ты хоть знаешь, что это такое — свобода?

— Я никогда не был свободен, Эвелин. ("Элизабет" — снова поправила девушка). Этот двор, эти многочисленные леди, плетущие свои интрижки… Если хочешь знать, я любил твою мать. Она была единственной женщиной, которую я любил… и все еще люблю.

— И ты топтал ее честь на глазах всего двора, — жестко произнесла Лис. — Ты — не король, отец. Ты — раб, последний раб твоей Повелительницы!

— Да, я раб, я червяк, — теперь в Ургоне не было и тени королевского достоинства. — Я устал от жизни. Убей меня, Эвелин. Вот пистолет. Убей меня, только быстро. Я боюсь боли.

Лис взяла со стола лучевой пистолет. Перед ней стоял старый обрюзгший харрог. Такого не жалко убить. Наоборот, даже надо убить — королевству нужна молодая кровь. Лис понимала: она может убить отца. Сейчас. У нее хватит сил и духа. И что-то ее подталкивало: иди. Сделай это. Ты будешь лучшей королевой, чем он, и Л'Ронг будет рядом с тобой.

"Ты не сделаешь этого, Лис. Нельзя отнимать жизнь у подарившего ее тебе — таков один из законов Вечности".

"Да, Л'Ронг. Теперь я знаю, что нельзя…"

Лис отбросила пистолет в сторону.

— Хватит спектаклей, отец. Ты можешь завоевать свою свободу — сам, собственными руками. Послушай, Повелительница не всевластна. Есть то, что она не в силах у нас отнять. Меклонцы называют это искрой Вечности, люди — духом. — Лис протянула руку: — Я предлагаю тебе союз — союз против Повелительницы.

Ургон растерянно смотрел на свою повзрослевшую дочь. Ни следа от молчаливой девочки, прятавшейся по углам и яростно огрызавшейся на выпады сверстников. В ней словно звенела туго натянутая струна. В ней была сила, способная противостоять самой Повелительнице, и это пугало короля.

— Отец, вместе мы сможем противостоять ей! — горячо заговорила Лис. — Мы привлечем Хрогара, и тогда нас будет уже трое. Мы разгоним весь двор, кроме нескольких надежных людей, а меклонцы обеспечат крепкую охрану. Мы упраздним арену, это кровавое жертвоприношение Вицру. Нашими союзниками будут Меклон и Арус. Мне нужно только твое согласие. Решайся!

Ургон колебался. Лис подошла и взяла его за руки:

— Вспомни леди Эстреллу — ты же любил ее! Сделай это в память о ней!

Она чувствовала — еще немного, и отец согласится.

— Твой меклонец… — через силу произнес Ургон. Лис с жаром проговорила:

— Л'Ронг умеет прощать!

— Зато я не желаю прощать такого обращения со мной! — неожиданно взорвался король. — Он не допускал меня к твоей матери, он хамил и дерзил, он даже посмел ударить меня!

Ургон начал возвращаться в свою привычную роль: