Дверь в Зарабию

– Поразительно, – Ром вертел камень в руках, – неужели у них есть краска, способная так сверкать? И долго она держится?

– Пару погодных сезонов, думаю, простоит, – ответил Жигу.

– Пойдемте в храм прямо сейчас, – Мира взяла камень, рассматривая его со всех сторон.

– Лучше ночью, – возразил Жигу, – удобнее будет сбегать отсюда, да и Хамон сможет нас проводить.

– Боюсь, я не смогу дождаться ночи!

– Дождешься. Ляг, поспи, и время пролетит незаметно. А я пойду, проведаю Хамона.

– Скажи, чтоб нам одежду вернули! – крикнул ему вслед Ром. – А то я себя глуповато в этом платье чувствую.

– Хорошо, – Жигу притворил за собою дверь.

Устроившись в кресле, Мира крутила в руках камень, он пускал тонкие желтые стрелы, Ром наблюдал за этим.

Вскоре явился Жигу и выложил последние новости: Хамон снова собирается просимулировать приступ ясновидения и сообщить Янге, что сегодня ночью посланцы моря зажгут солнечный глаз.

– А может, надо было попросить Щуру продолжать играть роль прорицательницы?

– Где мы ее искать будем? К тому же шапа отлично справляется с ролью.

Ближе к вечеру явился Чану и принес выстиранную и выглаженную одежду дорогих гостей.

– Спасибо, – обрадовалась Мира.

Она сразу же переоделась, чувствуя себя в любимых джинсах и майке гораздо увереннее. Ром тоже с удовольствием сменил сандалии на пестрошитые туфли с загнутыми носами и попытался завязать волосы шнурком, но этого ему не позволила Мира, сказав, что прекрасный принц обязан до последнего выглядеть длинноволосым.

– Будем ужинать или пойдем сразу в храм? – спросила Мира, убирая сверток с камнем в карман куртки.

– Сначала поужинаем, – Жигу поправил цветы на своей груди, – подкрепимся и вперед.

Когда они полным составом явились ужинать в своей одежде, народ таращился на них, как на инопланетян, и Мира подумала, что они правильно сделали, что переоделись, одежда добавила им необычности. Янга, облаченная в разноцветные одежды с раззолоченным головным убором, на вид тянущем килограммов на шесть-девять, восседала во главе. Невзирая ни на какие протесты, Рома усадили рядом с нею, Мира устроилась напротив, Жигу пробрался поближе к принцессе. Синие глаза Рома были красноречивы, в них читалось: если и сегодня будут танцы, то я за свои действия не отвечаю.

Поедая необыкновенно вкусную жареную рыбу, Мира украдкой наблюдала за дофой, он что-то вдохновенно заливал внимательно слушавшей его принцессе. Ром делал вид, что ест, на самом деле просто крошил рыбу острой деревянной палочкой, заменявшей все столовые приборы. В столовом зале витало нервное оживление, зоттонцы ожидали от пришельцев немедленных чудес, а они сидели себе за столом и ничего особенного не делали. Когда Мира приступила к фруктовому салату, двери столового зала отворились, и четверо бритоголовых юношей внесли раззолоченные носилки с разряженным Хамоном, утопающем в атласных подушках. Вид шапа имел важный и неприступный. Его поднесли к принцессе Янге, и он что-то зашептал ей, слегка приподнявшись. Жигу бессовестно подслушивал. Когда Хамон закончил, он упал обратно на подушки, будто бы у него совсем не осталось сил, и его спешно вынесли прочь. Янга поднялась со своего места, и народ мгновенно затих. В полнейшей тишине она что-то взволнованно проговорила. Жигу перевел для Миры и Рома, что сегодня посланцы моря вернут к жизни огненный глаз. Народ бурно обрадовался, Ром с Мирой милостиво заулыбались, Жигу надулся от важности и выпятил грудь, вращая красными глазищами. Ужин быстренько закончили и вся публика, во главе с принцессой собрались идти вместе с «посланцами моря». «Посланцев» это не устраивало ни с какой стороны.

– Вы можете следовать за нами до храма, – сориентировался Жигу, – но потом мы должны остаться одни на всю ночь, иначе ничего не получится. Ничего не произойдет!

Принцесса так энергично закивала, что едва не потеряла свой головной убор.

Стемнело, по небу рассыпались далекие мелкие звезды, ветер старался оборвать вечнозеленую листву с гибких веток деревьев, в воздухе витала сырость подступающего дождя. Мира невольно поежилась, ей стало не по себе среди толпы в разноцветных «сари», провожавших лже-спасителей в храм. Если в Барихане солнечный камень был, вроде бы, никому особенно не нужен, то здесь для него выстроили целый храм. Острой иголочкой кольнула совесть, ведь им предстояло обмануть весь этот народ…

– Я знаю, о чем ты думаешь, – раздался тихий голос Рома, он поравнялся с быстро идущей девочкой, – эти люди не знают истинного назначения солнечного камня, они его придумали сами для себя: блестит – красиво, хорошо, погасло – плохой знак. Но мы-то знаем, почему он погас, и что на самом деле надо сделать, чтобы он снова зажегся. И не только он, чтобы зажглось солнце над Зарабией.

В ответ Мира лишь вздохнула.