Дверь в Зазеркалье. Книга 1

– Скоро, потерпи ещё немного, сдашь свои экзамены, и уедем в Новочеркасск. Там я найду способ затеряться. Ну, идём-идём, расслабимся.

– Кто о чём, а ты всё о своём, – коротко рассмеялась она, – идём, маньяк.

Тихо хлопнула входная дверь, провернулся ключ в замке, на мгновение вспыхнул и погас свет в прихожей. Всё стихло, и Сергей перевёл дыхание. Информации было более, чем достаточно. Осталось только правильно ею воспользоваться. Он поднялся и бесшумно, словно призрак, растворился в темноте.

Днепропетровск, 12 сентября 2008 года

16. Провинция: Варфоломеевская ночь

Никому ещё не удалось обмануть свою судьбу.

Жизненные наблюдения

Весь следующий день Сергей был занят тем, что сдавал последний экзамен. Это была математика, и он твёрдо знал, что проблем здесь не будет. Так и случилось. Он легко решил все задачи, тщательно проверил написанное и сдал работу учителю. Через полчаса из класса вышел и Лёха. Сергей просмотрел его черновики и с удовлетворением отметил, что друг, с которым они последнее время занимались вместе, оправдал его ожидания. Вместе они дождались, когда выйдут Зинуля и Ирочка, и побежали на пляж. Девушки, попискивая, в кустах переоделись в купальники, затем все вместе поплавали наперегонки в устье Боровой и растянулись, блаженствуя, на белоснежном горячем песке.

– Всё, – сказала Зинуля, – слава Богу, позади все экзамены, сама себе не верю. А впереди выпускной вечер, всю ночь гулять будем, а утром придём на берег Донца встречать рассвет… Ребята, не могу дождаться этого момента! Кстати, Ирочка, а ты уже платье пошила?

– Обижаешь, подруга, конечно, с глубоким дэкольтэ и с таким вырезом сзади, что в средние века меня бы точно сожгли на костре. Глянула вчера на себя в зеркало, так даже как-то неловко стало.

– Это тебе-то и вдруг неловко? Ну, ты даёшь… А цвет, какой цвет у твоего бесстыжего платья?

– Ты не поверишь, черное, как душа у злодея ночью. А что у тебя, чем ты порадуешь Орлова?

– Давай, Зиночка, – оживлённо подключился к разговору Лёха, – выдай нам свои секреты.

– Ну, я девушка более скромная…

– Зинуля, я в шоке…

– Немедленно выйди оттуда, Орлов, и не мешай девушке мечтать. Так вот, ребята, платье у меня будет шелковое, глубокого тёмно-зелёного цвета, заканчиваться оно будет чуть ниже того места, где начинаются ноги… Орлов, нахальные твои конечности, быстро убрал оттуда руку, я тебе сказала!

– Всё-всё, вот они мои ручки, никто никуда уже ничего не кладёт…

– Так-то лучше, – притворно нахмурила брови Зиночка, – впереди и сзади моё платье тоже не обременено большим количеством материала. При выборе кроя я исходила, прежде всего, из тех соображений, что незачем прятать неземную красоту от глаз людских. Так что, не знаю как женской половине нашего класса, но вам, мальчики, точно должно понравиться.

Незаметно летело время. Под вечер, проголодавшись, все решили, что пора расходиться по домам. Они, держа одежду над водой в руке, переплыли на правый берег Донца, Здесь девушки переоделись, и все медленно двинулись по лесной тропинке, вьющейся вдоль реки. Зинуля и Ирочка с босоножками в руках шли впереди, оживлённо обсуждая будущий выпускной вечер. Босые загорелые ножки с приставшими к икрам крупинками песка легко ступали по сухой, словно отполированной земле. Сергей и Лёха молча наблюдали их сзади.

– А неплохие, согласись, у нас с тобой подружки, – подал голос Орлов, – нет, ты посмотри, какие ножки, шейки. Кажется, смотрел бы на эти прелести вечно, и не надоело бы никогда…

– Полностью разделяю твои эстетические наклонности, но в отношении вечности ты, брат, немного перебрал. Запомни: ничто не вечно под луной, как сказал один умный человек. И мой недремлющий внутренний голос мне подсказывает, что он был где-то прав. Хотя, не скрою, то на что мы сейчас с тобой смотрим, достойно восхищения и, я бы даже сказал, преклонения.

– Ну, ты, брат, сказал! – в восхищении остановился Лёха, – слушай, а можешь повторить, я постараюсь запомнить.

– Не проблема, я запишу тебе эти слова, пользуйся при случае. Слушай, Лёха, мы с этими экзаменами и пожаром вовсе перестали встречаться с ребятами. Ты не знаешь, как они там, чем занимаются.

– Да, кто чем, но, в основном, сидят на пиве и обсуждают дела наши скорбные. Кстати, все потихоньку звереют после смерти пацанов. И не только наши, но и подземгазовские, и мельковские. Рубежанских нигде не видно, но Философ мне говорил, что у себя они каждый день кучкуются. Как бы большой драчки не вышло.

– А что значит, звереют?

– Ну, только чисто между нами, Володя и Федот, например, обрезами обзавелись. Говорят, что если после девяти увидят где-то в наших местах рубежан, то будут вначале стрелять, а уж потом разбираться.

– Не понял, – остановился Сергей, – что ещё, пардон, за обрезы?

– Да, обычные, из охотничьих ружей: у Володи – из двустволки, а у Федота – из старой отцовской берданки. Стреляют, я тебе доложу, как из пушки. Огня из стволов метров пять вылетает.