Дверь в зеркало

«Мишель, позволь мне называть тебя так, словно в те дни, когда мы любили друг друга и были счастливы нашим нехитрым супружеским счастьем.

Я выполнила твою просьбу и приняла девочек под свою опеку, естественно, не раскрыв им правды об их происхождении. Девочки прелестные, их внешность, ум и очарование юности многое обещают их будущим поклонникам. С ними будет все в порядке, я позабочусь об этом, обещаю тебе. Знаю, что те, кто знает мою тайну, в душе осуждают меня, и ты в их числе. Мишель, милый, поверь, что я сделала это только ради блага моих детей. Ты ведь знаешь, я не создана для радостей материнства. Я не наседка. И не могу быть привязана к гнезду. Какой пример я подала бы своим милым крошкам? Так что не суди меня и за того ребенка, который рожден был от Полякова. С ним тоже все в порядке, Василий дал ему свою фамилию, но отдал в приют, поскольку сам не имел возможности воспитывать дитя. С ним все хорошо, уверяю тебя. Да, ты знаешь, у всех моих детей на левом бедре, как и у меня, есть необычная родинка, такая особая дьявольская метка. Помнишь, ты называл ее «поцелуй дьявола», потому что она словно повторяет очертания губ? Это я говорю тебе на всякий случай, зная, как ты любишь устраивать судьбы несчастных и сирых. Вдруг пригодится эта особая примета.

Но я обращаюсь к тебе не за тем, чтобы рассказать о судьбе своих детей.

Я хочу встретиться с тобой. Да-да, не удивляйся. С того момента, как я получила твое письмо, я непрестанно думаю о тебе. Ты из тех мужчин, забыть которых невозможно даже в объятиях бога. Да, я знаю, что ты женат и счастлив в браке. Но ты ведь знаешь, я неприхотлива, мне не нужно тебя всего, лишь только ту часть души и тела я хочу, которая и так принадлежит мне. Думаю, что ты не откажешь мне во встрече, хотя бы для того, чтобы я могла вернуть тебе письмо от 13 марта сего года, которое я по забывчивости не уничтожила, а ведь его в любой момент может найти и прочесть кто-либо с недобрыми помыслами. Страшно подумать, как этот некто может распорядиться твоим невинным письмом. Тем более, что ты знаешь: я дружу с сотрудниками одной организации, очень влиятельной, они бывают в моем доме, остаются на ночь, и вдруг письмо найдет кто-то из них?

Итак, завтра в пятнадцать часов, в той же квартире в Семенцах, помнишь?»

Когда Антон отложил письмо, руки у него дрожали. Боже, ну и женщина! Бедный Михаил Иванович Урусовский! Шантажировать бывшего любовника его же письмом! Шантажом принуждать женатого человека к встрече с нею; да зачем ей это надо было? Для того, чтобы в кровь выплеснулся адреналин? Для того, чтобы сделать острее их встречу? Интересно, встретились они, или прадед оказался сильнее?