Двери иных миров

– Соедините меня с Гувером! Что? Ну хорошо, хорошо, я поговорю с вами. Послушайте, тут такая любопытная штука… Мы их взяли с поличным, вот только что, но если ваши ребята из местного отделения не поспеют раньше городских полицейских, ничего не получится. Что? – Пит успокоился и членораздельно объяснил, кто он такой, откуда звонит и что, собственно, случилось. Его выслушали, все время притормаживая, когда он пытался набирать скорость, и пообещали, что местное отделение ФБР тотчас же будет оповещено.

Пит вернулся к месту аварии как раз в тот момент, когда лейтенант Дамброски вылезал из патрульной машины. Пит прибавил шаг.

– Не делайте этого, Дамброски! – закричал он.

– Не делать чего?

– Ничего не делайте. ФБР уже направляется сюда, а вы и так по уши в дерьме. Не усугубляйте ситуацию.

Пит показал на пойманных. На одном из них сидел Кларенс, уперев острие топора в спину другому.

– Песня этих пташек уже спета. И не только их. Так что вам имеет смысл поспешить, чтобы успеть на самолет до Мехико.

Дамброски посмотрел на него.

– Слишком ты умный, – не очень решительно сказал он.

– Поговорите с ними. Они готовы во всем признаться.

Один из типов поднял голову.

– Нам угрожали, – сказал он. – Уберите их, лейтенант. Они напали на нас.

– Давай, давай, – весело сказал Пит. – Вали все в кучу. Расскажи что-нибудь интересненькое до того, как приедет ФБР. Может, тебе и полегчает.

– Щелкнуть? – спросил Кларенс.

Дамброски дернулся.

– Уберите этот топор!

– Делай, что он говорит, Кларенс. И подготовь камеру к той минуте, когда подъедут люди из ФБР.

– Никого из ФБР вы не вызывали!

– Обернитесь!

Рядом с ними бесшумно остановился темно-синий «седан», и из него вышли четверо приземистых людей. Первый из них спросил:

– Есть тут кто-нибудь по имени Питер Перкинс?

– Это я, – сказал Пит. – Что вы скажете, если я вас поцелую?

Было позднее вечернее время, но стоянка для машин, заполненная людьми, гудела от голосов. По одну сторону возвышались призывы к выборам нового мэра и там собирались почетные гости; по другую уже стояла эстрада для духового оркестра, освещенный лозунг над нею гласил:

«ЗДЕСЬ ЖИВЕТ КИТТИ – ПОЧЕТНЫЙ ГРАЖДАНИН НАШЕГО ПРЕКРАСНОГО ГОРОДА».

В центре огороженной площадки Китти изгибалась, носясь из стороны в сторону, кружилась и танцевала. Пит стоял у одного конца ограды, Паппи – у другого; вокруг на расстоянии четырех футов друг от друга стояли детишки.

– Готовы? – громко спросил Пит.

– Готовы, – ответил Паппи. И тогда они все вместе – Пит, Паппи и дети – стали кидать в центр круга ленты серпантина. Китти, подхватив, разматывала их и обвивала вокруг себя.

– Конфетти! – скомандовал Пит. И каждый швырнул по горсти пестрых кружочков – только несколько из них смогли коснуться земли.

– Шарики! – крикнул Пит. – Свет! – И ребята стали торопливо надувать воздушные шарики двенадцати цветов. Шарики один за другим тоже скормили Китти. Ударили лучи прожекторов, автомобильных фар и фонарей. Китти превратилась в кипящий и извивающийся цветной фонтан высотой в несколько этажей.

– Щелкнуть? – спросил Кларенс.

– Щелкай!

Человек, который торговал слонами

Дождь струился по окнам автобуса. Джон Уоттс сидел у окна, любуясь поросшими лесом холмами. Ему было хорошо, несмотря на плохую погоду. Когда он ехал, двигался, путешествовал, боль одиночества почти проходила. В дороге он мог закрыть глаза и представить, что Марта, как прежде, сидит рядом с ним.

Они всегда путешествовали вместе; еще медовый месяц они провели, разъезжая по территории, на которой он вел свою торговлю. Вскоре они проехали почти всю страну – по трассе № 66, где вдоль дороги стоят индейские хижины; по трассе № 1 – той самой, что проходит через округ Колумбия и столицу; по Пенсильванской магистрали, что стремительно пробегает сквозь множество тоннелей в горах… Он сидел за баранкой, а Марта на соседнем сиденье сверялась с дорожными картами и считала расстояние до следующей остановки.

Как-то, вспомнил он, одна из знакомых Марты спросила:

– Но, дорогая, неужели тебе еще не надоела такая жизнь?

И он как будто снова услышал смех Марты:

– Надоела? Да ведь у меня же есть целых сорок восемь огромных и прекрасных штатов, и каждый надо посмотреть как следует; как же это может надоесть? Вдобавок каждый раз видишь что-то новое – ярмарки, выставки и все такое…

– Но когда ты видела одну ярмарку, можешь считать, что видала их все…

– Да? По-твоему, нет никакой разницы между Фиестой в Санта-Барбаре и Фортсвортской выставкой тучного скота? И потом, – добавила она, – мы с Джонни – провинциалы от природы; мы страсть как любим, знаешь, приехать в город и разевать рот на все эти высоченные дома, да так, чтоб веснушки во рту пошли!

– Но нельзя же так легкомысленно относиться к жизни, Марта!.. – Женщина повернулась к Джону. – Джон, ну а ты что скажешь? Не пора ли и вам остепениться: обзавестись наконец домом и постараться добиться чего-то существенного в жизни?

Как его раздражали такие умники!