Двери между мирами

Эдди расшнуровал мешок, растянул горловину и нашел нож под сыроватым свертком – обрывком рубахи, в который были увязаны патроны. От одного только вида рукоятки у него захватило дух… она была из настоящего серебра, глубокого, мягкого серо-белого цвета, и на ней был выгравирован замысловатый узор, привлекавший взгляд, приковывавший его…

В ухе у Эдди взорвалась боль, с ревом пронизала голову насквозь, на миг застлала глаза красным туманом. Он неуклюже споткнулся о раскрытый кошель, упал на песок и снизу вверх взглянул на бледного человека в сапогах с отрезанными голенищами. Это был совсем даже не глюк. Голубые глаза, пылавшие на этом умирающем лице, были глазами самой истины.

– Любоваться будешь после, невольник, – сказал стрелок. – Сейчас воспользуйся им – и только.

Эдди чувствовал, как ухо у него пульсирует, распухает.

– Почему ты меня все время так называешь?

– Разрежь ленту, – мрачно сказал стрелок. – Если они вломятся в оный нужник, пока ты еще здесь, то ты – такое у меня чувство – останешься здесь очень надолго. И вскоре – в обществе трупа.

Эдди вытащил нож из ножен. Не старинный; больше, чем старинный; больше, чем древний. Лезвие, отточенное почти до невидимости, казалось, впитало в металл все века.

– Да, видать, острый, – сказал он, и голос у него дрогнул.

Последние пассажиры гуськом выходили на трап. Одна из них, дама весен эдак семидесяти, остановилась возле Джейн Дорнинг с тем мучительно-растерянным выражением лица, какое, кажется, свойственно только людям, которые впервые летят на самолете в очень немолодом возрасте или очень плохо зная английский язык, и стала показывать ей свои билеты. «Как же я найду свой самолет на Монреаль? – спрашивала она. – И что будет с моим багажом? Когда мне проходить досмотр – здесь или там?»

– На верхней площадке трапа будет стоять агент нашей авиакомпании, который сообщит вам все необходимые сведения, мэм, – сказала Джейн.

– Ну, уж не знаю, почему вы не можете дать мне все необходимые сведения, – возразила старушка. – На этом вашем трапе все еще полно народу.

– Проходите, пожалуйста, сударыня, не задерживайтесь, – сказал капитан Макдоналд. – У нас тут возникла проблема.

– Что ж, прошу прощения, что я вообще еще не умерла, – обиженно сказала старушка. – Я, как видно, просто свалилась с катафалка.

И прошествовала мимо них, задрав нос, как собака, учуявшая еще довольно далекий костер, зажав в одной руке дорожную сумку, а в другой – папку с билетами (из нее торчало такое множество корешков посадочных талонов, что впору было подумать, что эта леди облетела почти весь земной шар, меняя самолеты в каждом аэропорту).

– А эта дамочка, пожалуй, больше не станет летать на реактивных лайнерах компании «Дельта», – пробормотала Сьюзи.

– А мне насрать, пусть хоть у Супермена в портках летает, – ответил Макдоналд. – Она последняя.

Джейн метнулась мимо них, огляделась места во втором классе, потом заглянула в главный салон. Там никого не было.

Она вернулась и доложила, что самолет пуст.

Макдоналд обернулся к трапу и увидел, что сквозь толпу проталкиваются два таможенника в форме, извиняясь, но не давая себе труда оглядываться на людей, которых они оттолкнули. Последней из этих людей была та самая старушка; она уронила свою папку с билетами, бумажки рассыпались и летали вокруг, а она с пронзительными криками гонялась за ними, как рассерженная ворона.

– Ладно, – сказал Макдоналд, – вы, ребята, здесь и оставайтесь.

– Сэр, мы – служащие федеральной Таможни…

– Правильно, и я вас вызвал, и я рад, что вы прибыли так быстро. А теперь вы стойте, где стоите, потому что это – мой самолет, и тип, который там засел, – один из моих пассажиров. Как только он выйдет из самолета и ступит на трап, он станет вашим, и можете делать с ним, что хотите. – Он кивнул Дийру. – Я дам этому сукину сыну еще один шанс, а потом будем ломать дверь.

– Я не против, – ответил Дийр.

Макдоналд заколотил ладонью по двери туалета и заорал:

– А ну, друг, выходи! Я больше просить не буду!

Ответа не было.

– Ладно, – сказал Макдоналд. – Поехали.

Эдди смутно слышал, как старуха говорила: «Что ж, прошу прощения, что я вообще еще не умерла! Я, как видно, просто свалилась с катафалка!»

Он разрезал уже половину клейкой ленты. Когда старуха заговорила, у него дрогнула рука, и он увидел, что по животу у него течет тоненькая струйка крови.

– Зараза! – выругался он.

– Теперь ничего не поделаешь, – сказал стрелок своим хриплым голосом. – Заканчивай скорей. Или при виде крови тебе становится дурно?

– Только при виде своей, – ответил Эдди. Лента начиналась у него над самым животом. Чем выше он резал, тем хуже ему было видно. Он разрезал еще около трех дюймов и чуть не порезался еще раз, когда услышал, как Макдоналд говорит таможенникам: «Ладно, вы, ребята, здесь и оставайтесь».

– Я могу закончить и, может, разрезать себе все до кости, – сказал Эдди, – или можешь попробовать ты. Мне не видно, что я делаю. Подбородок, блядь, мешает.