Двери в полночь

Одна из них, переговаривающаяся с соседкой, сидящей на ряд позади, вдруг вскочила с хохотом и в едином движении запрыгнула на сиденье своего кресла, обняв руками спинку совсем как школьница. Ее длинная юбка на какое-то мгновение взметнулась, и я с удивлением увидела высокие, за колено, сапоги почти без каблука. Они как-то совершенно не вязались с легкомысленным стилем всей остальной одежды — особенно со сползающей то с одного, то с другого плеча рубашкой, просто завязанной под грудью.

Видимо, я вылупилась как-то уж особенно откровенно, потому что Вел дернула меня за рукав, прошипев «Хватит!», но было уже поздно. Одна из женщин, та, что сидела в центре, сначала коротко прикрикнула на разбаловавшуюся товарку, а потом перевела взгляд на меня.

Ничего даже не было в этом взгляде такого особенного, как и в выражении лица. Но меня вдруг продрало холодом вдоль позвоночника. Я смотрела и смотрела в ее глаза — черные, с неразличимым зрачком. Такие большие… Во мне не оставалось ничего, тело куда-то исчезло, а я вся устремилась вперед, туда, к этим глазам…

Женщина вдруг скривила рот — кроваво-красные губы некрасиво изогнулись, стирая с ее лица всю притягательность, — и меня будто швырнуло обратно в кресло. Я непонимающе хлопала глазами, тяжело дыша, и все еще не могла сразу оторвать от нее взгляда.

— Нелюдь, — утвердительно произнесла она с легким оттенком презрения. И, несмотря на гвалт в зале, я четко расслышала ее слова.

Не успев даже понять, что делаю, я, как провинившаяся школьница на уроке, бездумно и почти виновато кивнула.

Женщина фыркнула и отвернулась, продолжая прерванный разговор со своей соседкой.

— Поздравляю, — ядовито прошипела Вел у меня над ухом, — ты только что познакомилась с ведьмами буквально вплотную. У тебя талант влипать в проблемы?

Я вспомнила первое нападение на себя, потом второе, когда Оскар и Шеф едва успели спасти меня, — и кивнула.

— Что это было? — пораженно прошептала я, стискивая пальцами виски — у меня начиналась адская мигрень.

— Зачарование, — Вел поморщилась, — как филолог могу сказать тебе, что звучит просто отвратительно, но суть передает. Была бы ты человеком… — Она сделала паузу: — В общем, хорошо, что ты не человек.

Я недоверчиво покосилась на эмпата… и тут до меня дошло.

— Ведьмы?! — Я чуть не подскочила на кресле. — Что, настоящие?!

Вел закатила глаза:

— Боже, почему ты дал оборотням вторую форму, но забрал мозги? — риторически вопросила она перегоревшую лампочку на потолке. — Ты можешь не орать так, а?

— Да-да, — я виновато закивала и перешла на шипение, которое искренне считала шепотом: — Настоящие, что ли?

— Нет, елы-палы, игрушечные! — Вел всплеснула пухлыми руками. — Конечно, настоящие, а какие еще?

— Я думала, их не существует…

— А я думала, оборотней не существует! — передразнила меня Вел, скорчив рожицу, и постучала пальцем с коротко остриженным ногтем мне по лбу. — Крылья отращивает чуть что, а еще думает, что чего-то в этом мире не существует!

— Ну просто… — Я в замешательстве запустила пальцы в волосы и почесала затылок, — я как-то больше представляла таких согбенных старушек с пучками травы у пояса и черными котами, знаешь.

Эмпат фыркнула, демонстрируя глубину моего ничтожества и безграмотности. Пару секунд я обиженно сопела.

— Вообще, ты путаешь кучу понятий, — смилостивилась наконец Вел, наклоняясь ближе ко мне и понижая голос: — То, что ты сейчас описала, больше похоже на знахарок, правда все равно очень… штампованно. Но они более или менее подходят под такой вариант. Седые волосы, травка у пояса, черные коты, ага, все такое. Живут в деревнях, и их обычно любят.

Она так выделила последнее слово, что я повернулась и посмотрела на нее внимательнее:

— Любят?

— Ну не так чтобы прямо, — Вел неопределенно помахала в воздухе рукой, — но уважают. Сама представь: глухая деревушка, случись что, куда побежит человек? Вот у него жена рожает, ребенок с ветрянкой слег, корова молока не дает. Куда он пойдет?

— К врачу? — робко предположила я.

— Тьфу, дура, — улыбнулась Вел, — нету врачей. Понимаешь? XVI век на дворе. Идут к знахарке. Она все сделает — и корову вылечит, и ребенка, и роды примет. Она нужна жителям, понимаешь? От нее благо. А если старушка в полночь куда пошла травки собрать — то хай идет, мало ли какие у нее свои надобности, на это глаза закроют. Мало того, некоторые знахарки умудрялись устроиться так, что еще и со священниками местными чуть ли не дружили — тогда вообще не жизнь, а малина! Но основная разница в другом. Знахаркой можно стать. Ведьмой можно только родиться.

Я непонимающе приподняла бровь.