Двериндариум. Забытое

– Я не умею тебя ненавидеть. Даже злиться толком не получается. Даже когда мне больно настолько, что хочется уничтожить этот мир. Я мог бы, ты знаешь? Уничтожить всех ради тебя… Но проклятие! У меня не выходит тебя ненавидеть! А мне хочется.

– Тебе хочется меня возненавидеть?

– Угу… – он потерся носом о мою щеку. Коснулся губами губ. Мимолетно. Невесомо. Замер на миг. И отстранился. – Так было бы проще. Но ничего не выходит… И что мне теперь делать, Вив?

Я молчала, совершенно потерянная. Склирз, я не знала, что ему сказать. Выходит, не только меня разрывает противоречие.

– Ты помнишь мои слова о девушках, которых отправляли в Мертвомир, словно подарок для чудовищ?

– Я не хочу об этом знать…

– Иногда мне хотелось к ним прикоснуться, – упрямо продолжил Ржавчина. – Ощутить волосы. Или… коснуться кожи. Иногда хотелось иного. Я смотрел на них как человек, понимаешь? Некоторые были очень красивыми. И… без одежды.

Я пошевелилась, но сильные руки сжались крепче, не отпуская. Его губы коснулись моей щеки, уха.

– Я задал вопрос: сколько из них досталось мне. Ты помнишь?

Я неохотно кивнула. Такое трудно забыть!

– Никого. Никогда, – горячо выдохнул парень. – Я ни к кому не прикасался. Я… всегда хотел, чтобы все случилось с тобой. Только с тобой. Узнавание. Поцелуй. Чтобы первый раз был наш общий. Я думал о том, как это случится. Конечно, не в приюте. Не там, где нам могут помешать. Не на этих узких сырых кроватях. Я думал, что это будет как-то красиво… Я хотел этого для тебя. Чтобы тебе… понравилось, – в его голосе возникла горечь, и Ржавчина резко сжал кулак, дернул мои волосы. Склонился к губам, и я ощутила его дыхание. Его желание и злость.

И тут же отпустил, отодвинулся. Тяжело, со вздохом.

– Больно, мелкая.

Я ахнула. В груди что-то дернулось и забилось – жарко и страшно. Меня разрывало от желания сбежать. Меня мучило желание остаться. Успокоить его, сказать, что все будет хорошо. Утешить… Мы были утешением друг друга. Мы так невыносимо запутались…

Ржавчина вдруг выругался и снова прижал меня к себе. Он что-то шептал, гладил мои волосы и плечи. Говорил, что все будет как прежде. Нет, все будет гораздо лучше. Обещал весь мир. Он и раньше обещал мне его, но в детстве я считала это просто словами.

Уткнувшись в его плечо, я молчала, понимая, что есть чувства, которые невозможно изменить, даже если очень хочется.

– Я останусь здесь, – пробормотал Ржавчина, закрывая глаза. – В моей комнате холодно.

– Не надо было выбивать стекла, – проворчала я.

Ржавчина уснул первым. Положил голову на край подушки и обмяк, все еще обнимая меня. Я осторожно выбралась из его рук, сползла с кровати. За окном покачивалась полнобокая луна. Яркие колючие звезды рассыпались на небосклоне.

Сон испарился. Я смотрела на темный Двериндариум, на серебристую полосу Взморья, которая виднелась за крышами.

Я знала, что делать.

Вот только моему рыжему другу-недругу это вряд ли понравится.

Глава 5. Я знаю, что ты здесь

Ржавчина раскинулся на покрывале, волчья шуба сбилась в его ногах. Я тихо вытащила из шкафа свои вещи, обернулась. Рассвет очерчивал рельеф мужского тела, золотил волосы парня и линию его челюсти. Сейчас Ржавый Король был совершенно беззащитен. Я могла бы его связать, ударить или даже убить… Он спал так спокойно, вольготно раскинувшись на моей кровати. Несмотря ни на что, он все еще верил мне и доверял свой сон. Доверял мне.

Покачав головой, я отвернулась. Чужое доверие – порой слишком тяжёлая ноша.

За остаток ночи я успела прочитать несколько глав из книги о Дарах. Они рассказывали об истории открытия Двери и первых легионерах. Основное я и так знала по урокам наставника Бладвина. Стоило подумать о старом преподавателе, как сердце тоскливо сжалось. И я уже привычно поместила его образ в просторную комнату в своей голове, а потом крепко закрыла туда дверь.

Если воспоминания причиняют невыносимую боль, лучше от них избавиться.

«Ви-вьен…» – снова шепнули мне тени.

Я вздрогнула, обернулась. Но, конечно, никого не увидела.

Когда лучи рассветного солнца разогнали ночную тьму, я уже была умыта, причёсана и одета. В первый же день Ржавчина притащил мне целый ворох одежды, самой разной, и свалил все в одну кучу. Где он ее взял, я спрашивать не стала, как и просить принести мои вещи. Я не хотела, чтобы Ржавчина или Мор заходили в дом на улице Соколиной охоты. Среди чужих нарядов были и юбки прислужниц, и роскошные бархатные одеяния, украшенные самоцветами и золотым шитьем. Все это богатство я засунула в пузатый шкаф, занимающий добрую часть моей новой спальни. Сегодня платья я отвергла и выбрала узкие замшевые штаны, рубашку и синий мундир Двериндариума. Девушкам положено носить зеленое, но я решила не привередничать. Волосы заплела в косы и короной уложила вокруг головы. Из кабинета взяла узкий кинжал с костяной рукояткой и пристегнула его к поясу. Натянула сапоги, глянула в зеркало и прищурилась. Кивнула одобрительно. Я выглядела бледной, но решительной. Я должна быть именно такой.