Двести лет вместе (1795 - 1995). Часть вторая. В советское время

А генеральную линию на 30-е годы дала резолюция XVI съезда (1930) по докладу Сталина: призыв к энергичной борьбе с шовинизмами, а в первую очередь с великорусским. Понятный для всех партийный язык. И эта борьба ещё несколько лет велась энергично. А по какому, собственно, сталинскому безумию? от того «шовинизма» уже я призрака не оставалось: ещё не провидел Сталин-батюшка совсем близкое будущее, что будет скоро тонуть – и к русскому-то патриотизму и взовёт о помощи.

Тревогу об опасности возрождения русского патриотизма забили уже тогда. Ст. Иванович в 1939 спешил подметить курс «на "любовь к отечеству", на "народную гордость"» (всё в язвительных кавычках), на «шапкамизакидайловский "потреотизм"» у этой диктатуры, возвращающейся ныне «к некоторым национальным традициям Московской Руси и Императорской России»[85].

Так вот в чём была главная опасность для России перед нападением Гитлера: в русском «потреотизме»!

Эта тревога отныне не оставит еврейских публицистов и на полвека вперёд, даже и при оглядке на ту войну, когда вспыхнул массовый патриотизм, на ту войну, спасшую и советское еврейство. И в израильском журнале 1988 года читаем: «Живые традиции черносотенства… явились базой "животворного советского патриотизма", расцветшего позже, в годы Великой Отечественной войны»[86].

Оглядясь бы на ту войну 1941-1945, признать: весьма неблагодарное суждение.

То есть раз и навсегда: чистого, ни перед кем не виновного, русского патриотизма – быть не может?

Почему так отрезано? Именно – русского?

Важным событием еврейской жизни было закрытие в 1930 Евсекции при ЦК КПб. Этим актом преграждалось отдельное – хотя и по советской программе – развитие еврейской общественности, «национально-культурно-персональная автономия», она вливалась в общесоветское русло. В 1937-38 и ведущие евсеки, которые, по оценке Ю. Марголина, «на услугах у власти произвели величайший погром всех культурных ценностей еврейского народа»[87], – Диманштейн, Литваков, Фрумкина-Эстер и их сподвижники (Мотл Кипер, Ицхок Сударский, Александр Чемерисский), – были арестованы и вскоре уничтожены. Попали под каток также многие евсеки, «занимавшие руководящие Позиции в центральных и местных отделениях ОЗЕТа, в советских еврейских общественных, культурных и образовательных структурах», в 1936-39 «подавляющее их большинство было репрессировано»[88]. Ядовитая атмосфера советских 30-х годов вклубилась и сюда. На открытых публичных собраниях стали обвинять, разоблачать видных евреев-коммунистов, состоявших когда-то прежде членами Бунда, партии сионистов-социалистов, даже и полуразрешённой при Советах Поалей-Цион. Да и кому большевики не припоминали прошлого? «А кем был до..?» В 1938 закрыта и «Дер Эмес».

А школа? – «Вплоть до 1933 продолжался рост числа еврейских школ и учащихся в них, несмотря на критику ещё в конце 1920-х гг. "националистических перехлёстов" в деятельности евсекций… по "принудительному переводу на еврейский язык"…»[89]. С 1936 по 1939 отмечен «период ускоренного упадка и ещё более ускоренного внутреннего оскудения» школ на идише[90]. После 1936-37 «число еврейских школ начинает быстро сокращаться даже на Украине и в Белоруссии», упало и желание родителей отдавать детей в такие школы. «Сказывалось и падение престижа образования на идиш, стремление дать детям образование на русском языке». – Также «со 2-й половины 1930-х гг. число высших… учебных заведений, где велось обучение на идиш, начинает стремительно сокращаться»; «практически все еврейские высшие и средние учебные заведения в СССР были закрыты в 1937-38»[91].

В начале же 30-х годов закрыты были и еврейские научные институты при Академиях Наук Украины и Белоруссии; в Киеве заглох «Институт еврейской пролетарской культуры». А вскоре за этим последовали и аресты (Михаил Кокин из ЛИФЛИ, расстрелян; Иохиель Равребе – в прошлом из Петроградского Института высших еврейских знаний, в 30-х – руководил еврейским сектором Публичной библиотеки, осуждён на 8 лет, умер в пересыльном лагере[92].)

Преследования вплоть до ареста перекинулись и на еврейских литераторов на идише: были репрессированы Мошне Кульбак, 1937; Зелик Акселърод, 1940; Аврам Абчук, преподаватель идиша, критик, 1937; Герцлъ Базов, писатель, 1938. Называют также писателя И. Харыка, критика X. Дунеца.