Двести лет вместе (1795 - 1995). Часть вторая. В советское время

В Одессе на второй день оккупации её немецко-румынскими войсками, 17 октября 1941, было убито несколько тысяч мужчин-евреев, затем, после взрыва румынской комендатуры, начался поголовный террор: убито около 5 тысяч, большинство из них евреи, и ещё тысячи согнаны в пригородное село и расстреляны там. В ноябре произошла массовая высылка в Доманевский район, и ещё там с декабря на январь 1942 расстреляно «около 55 тысяч евреев»[146]. – В первые месяцы оккупации, до конца 1941, в Херсоне и Николаеве убито 22464 еврея; в Днепропетровске – 11 тысяч, 8 тысяч – в Мариуполе, почти столько же в Кременчуге; в харьковском Дробицком Яре – около 15 тысяч; в Симферополе и Западном Крыму – более 20 тысяч[147].

К концу 1941 года немецкое командование убедилось, что «блицкриг» сорвался и предстоит долгая война. Нужды военного хозяйства требовали иной организации тыла. В некоторых местах немецкая администрация замедлила уничтожение евреев, чтобы использовать рабочую силу и специалистов. «В результате были сохранены гетто и в таких больших городах, как Рига, Вильнюс, Каунас, Барановичи, Минск, и в других, меньших, где на нужды немецкой военной экономики работало множество евреев»[148]. – Однако потребность в рабочей силе, продлившая существование этих крупных гетто, не воспрепятствовала возобновлению с весны 1942 массовых истреблений в других районах: в Западной Белоруссии и Западной Украине, на юге России и в Крыму. Из района Гродно 30 тысяч евреев были высланы в Треблинку и Освенцим; уничтожены евреи в районах Полесья, в Пинске, Брест-Литовске, Смоленске; при летнем наступлении 1942 года немцы немедленно уничтожали местных евреев на занятых территориях: близ Минеральных Вод в противотанковом рву убивали и привозимых туда евреев Кисловодска, Пятигорска и Ессентуков, так погибли эвакуированные в Ессентуки ленинградские и кишинёвские евреи; убиты были евреи Керчи, Ставрополя; в Ростове-на-Дону, вторично захваченном немцами в конце июля 1942, всё оставшееся еврейское население было уничтожено к 11 августа.

В 1943, после Сталинграда и Курской Дуги, исход войны стал ясен. При отступлении немцы решили не оставлять евреев в живых. 21 июня 1943 Гиммлер издал приказ о ликвидации всех оставшихся гетто. – В июне 1943 уничтожены гетто Львова, Тернополя, Дрогобыча. При освобождении Восточной Галиции в 1944 «осталось в живых 10-12 тысяч евреев, что составляло около 2% от всех евреев, оказавшихся там во время оккупации». – Из гетто Минска, Лиды, Вильнюса трудоспособные евреи были переведены в концентрационные лагеря в Польшу, Эстонию, Латвию, нетрудоспособные – расстреляны. Позже, при отступлении из Прибалтики летом 1944, часть евреев в этих лагерях была расстреляна, часть – перевезена в лагеря Германии (Штутгоф и др.)[149].

Обречённые на истребление евреи искали спасения во многих гетто возникли подпольные организации, целью которых было организовывать побеги. А после побега очень много зависело от местных жителей: чтобы не выдали немцам, чтобы помогли с не-еврейскими документами, убежищем, едой. В зонах своей оккупации немцы определили наказание за помощь евреям – расстрел[150]. «Но везде, на всех оккупированных территориях, находились люди, помогавшие евреям… Однако это были только одиночки. Они рисковали своей жизнью и жизнью своих семей… Таких было сотни, может быть, и несколько тысяч. Большинство же местного населения занимало позицию стороннего наблюдателя»[151]. – В Белоруссии и на оккупированных территориях РСФСР, где от местного населения не было враждебности к оставшимся евреям, тем более погромов, – и выручка со стороны местного населения, отмечают еврейские авторы, была меньше, чем в Европе и даже «в Польше, стране… широко распространённого, традиционного, народного антисемитизма»[152]. (В двух книгах С. Шварца, в сборнике И. Арада дана сводка многих показаний.) Они правдоподобно объясняют это, помимо страха расстрела, – накопившейся за годы советского режима покорностью населения властям, привычкой подчиняться и ни во что не вмешиваться.

Да, мы настолько уже были забиты до самого донца, столько миллионов вырвали из нашей толщи за десятилетия перед тем, и так обречено было всякое всегда сопротивление властям, – что теперь не могли получить поддержку населения и евреи.