Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России)

В России уже с начала XIX в. правительство как раз и "стремил[о]сь побороть... еврейскую "обособленность" за пределами религии и культа", эвфемистически выражается еврейский автор100, тем не менее подтвердив, что правительство ни в чём не нарушало религию евреев и их религиозную жизнь. - Мы уже видели, что Положение 1804 распахивало, без ограничения и без оговорок, всем еврейским детям дорогу в училища, гимназии и университеты. Но! - "в зародыше погубить намеченную культурно-просветительную реформу - к этому направились старания господствовавшего еврейского класса"101, "кагал напрягал усилия, чтобы погасить малейшие проблески просвещения"102. Чтобы "сохранить в неприкосновенности исстари сложившийся религиозно-общественный быт... раввинизм и хасидизм в одинаковой мере силились в корне затоптать молодые побеги светского образования"103.

И вот, "широкие массы "черты" взирали "с ужасом и подозрением" на русскую школу, не желая и слышать о ней"104. - в 1817, затем в 1821 отмечены случаи в разных губерниях, когда кагалы не допускали еврейских детей до обучения русскому языку и в каких-либо общих училищах. Еврейские депутаты в Петербурге настаивали, что "не считают за нужное учреждение [таких] еврейских школ", где преподавались бы какие-либо языки, кроме еврейского105. Они признавали только хедер (начальную школу на еврейском языке) и ешибот (повышенную, для углубления знаний по Талмуду); существовал свой ешибот "почти в каждой крупной общине"106.

Еврейская масса в России находилась как бы в состоянии заколоженном, из которого не могла выйти сама.

Но вот из её среды выступали и первые просветители, однако бессильные что-либо сдвинуть без поддержки российских властей. Это, во-первых, Исаак-Бер Левинзон, учёный, поживший и в Галиции, в соприкосновении там с деятелями Гаскалы, считавший не только раввинат, но и хасидов виновниками многих народных бед. Опираясь на Талмуд же и раввинскую литературу, он доказывал в своей книге "Поучение Израилю", что никак не запрещено еврею знать иноплеменные языки, а особенно государственный где живут, столь необходимый в личной и общественной жизни; что знакомство со светскими науками тоже не угрожает опасностью религиозно-национальному чувству; и что преобладание торговых занятий противоречит и Торе, и разуму, а необходимо развивать производительный труд. - Но для издания этой книги Левинзону пришлось использовать субсидию от министерства просвещения, да он и убеждён был, что культурная реформа в еврействе не может осуществиться без поддержки высших властей107.

Это, затем, варшавский учитель Гезеановский, который в докладной записке властям, наоборот, не опирался на Талмуд, а решительно выступил против него, приписывая кагалу и раввинату тот "духовн[ый] засто[й], в котором народ словно окаменел"; что только умалением их власти может быть введена светская школа; меламедов (учителей в хедерах) проверять и допускать к преподаванию только пригодных педагогически и морально; устранить кагал от финансового управления; и повысить допустимый брачный возраст.

Ещё ранее их обоих уже упомянутый Гиллер Маркевич в докладной записке министру финансов также писал, что для спасения еврейского народа от духовного и экономического упадка надо уничтожить кагалы; надо обучать евреев языкам, организовать их фабричный труд, но и - разрешить свободно торговать по всей стране и пользоваться услугами христиан.

А позже, уже в 30-х годах, во многом то же повторил и Литман Фейгин, черниговский купец, крупный поставщик, повторил более настойчиво, через Бенкендорфа и в руки Николая I (Фейгин пользовался поддержкой в бюрократических кругах). Он - защищал Талмуд, но винил меламедов, что они ""последние невежды"... преподают богословие, "основанное на фанатизме"", и "внушают детям презрение к прочим наукам, а также ненависть к иноверцам". Он тоже считал необходимым упразднить кагалы. (Гессен, последовательный враг кагальной системы, выражает, что кагал "своим деспотизмом" вызывал "туп[ое] озлобление" в еврейском народе108.)

Однако ещё долог и долог был путь для прорыва светского образования в еврейскую среду. Исключением были пока только Вильна, где под влиянием связей с Германией укрепилась группа интеллигентов-"маскилим", да Одесса - молодая столица Новороссии, со многими еврейскими выходцами из Галиции (проницаемость границ), но населённая и пестротой национальностей, полная торговым движением, - здесь кагал не чувствовал себя сильным, а интеллигенция, напротив, ощущала себя независимой и культурно (и в одежде, во внешнем виде) сливалась с окружающим населением109. Хотя даже "большинство одесских евреев противилось учреждению школы" общеобразовательной110. - во многом усилиями местной администрации в 30-х годах и в Одессе и в Кишинёве возникли светские частные еврейские школы и имели успех111.