Двести лет вместе. Часть первая. В дореволюционной России

В одних распоряжениях – выселять евреев из района боевых действий «в сторону противника» (то есть так понять, что – к австрийцам, через фронт?), галицийских евреев – назад в Галицию; в других – высылать в наши тылы, иногда – недальние, иногда – на левый берег Днепра, а то уже – и «за Волгу». То – «очистить от евреев 5-вёрстную полосу» прифронтовую, то – 50-вёрстную. Где на это выселение даётся пять суток, и с имуществом, где сутки, очевидно, уже почти без имущества, а не желающие эвакуироваться будут отправлены этапным порядком. То: не выселять, а, при нашем отступлении, брать с собой заложников из видных евреев, особенно раввинов, – на случай доносов евреев немцам об оставшихся русских и поляках, сочувствующих России; а при казни тех немцами будут казнены и заложники (на оккупированной немцами территории – как узнать? проверить? фантастическая система). То: заложники не берутся, а лишь назначаются среди местного еврейского населения нашей территории – и несут ответственность, чтобы не было еврейского шпионажа или сигнализации неприятелю. То: не допускать евреев даже присутствовать при рытье окопов в нашем тылу (чтобы не дали знать через своих к австрийцам об их расположении, – а румынские евреи переходили границу легко); то, наоборот: посылать гражданских евреев именно на рытьё окопов. То (командующий Казанским ВО известный самодур генерал Сандецкий): всех солдат иудейского вероисповедания – немедленно в маршевые роты и слать на фронт. То: недовольство от укомплектований боевых частей евреями, их «непригодность в качестве боевого материала».

Такое впечатление, что в своей антиеврейской кампании Янушкевич, Ставка уже теряли голову: чего же именно они хотят? И в эти самые страдные боевые недели, когда русские войска изнемогали от отступления без снарядов, – рассылался систематический (удобный лишь для тыловой жизни) «перечень вопросов» к командному составу: накоплять исследовательские данные о «нравственных, боевых, физических качествах евреев-солдат», о взаимоотношении их с местным еврейским населением. И теоретически готовился проект о возможном после войны полном исключении евреев из военной службы.

Не знаем мы и точных цифр выселенных. В “Книге о русском еврействе” читаем, что в апреле 1915 было выселено из Курляндской губернии 40 тыс. евреев, в мае из Ковенской 120 тыс. [1524] Тот же сборник, в другом месте, даёт цифру суммарную по всему времени и вместе с беженцами-евреями – за 250 тыс. [1525], тогда на всех выселенных вряд ли придётся больше половины того. – Уже после революции в «Новом времени» было сообщение, что в результате эвакуации всех галицийских жителей рассеяно по России 25 тысяч, из них евреев около 1 тысячи [1526]. (Это – уже неправдоподобно малые цифры.)

10-11 мая 1915 был издан приказ остановить выселения, и они прекратились. Жаботинский в итоге называл это выселение евреев из прифронтовой полосы в 1915 «катастрофой, кажется, беспримерной со времён Фердинанда и Изабеллы» испанских в XV в. [1527] Но не жест ли Истории, что это массовое выселение – и само оно, и возмущённая на него реакция – послужили реальному и желанному уничтожению черты оседлости?

Привременно отозвался Леонид Андреев: «наше пресловутое “варварство”, в котором обвиняют нас… всё целиком и исключительно основано на нашем еврейском вопросе и его кровавых эксцессах» [1528].

Выселения евреев получили огласку всемирную. И петербургские еврейские правозащитники во время войны передавали сведения в Европу о положении евреев, «особенно проявил свою неутомимую деятельность Александр Исаевич Браудо» [1529]. А.Г. Шляпников рассказывает, что и от Горького получал документы о преследовании евреев в России, отвёз их в Америку. Такие сведения быстро и сильно отзывались в Европе и в Штатах и вызывали там высокую волну негодования.

И если «лучшие представители еврейского общества и интеллигенции» боялись, что «победа Германии… послужила бы только укреплению антисемитизма… и по этому одному не могло быть речи о симпатии к германцам и надеждах на их победу» [1530], то из Дании уже слышим от русского военного агента в декабре 1915, что успеху антирусской пропаганды «способствуют и евреи, которые открыто заявляют о том, что не желают победы России и, как результат её, – обещанной автономии Польши, ибо знают, что последняя примет энергичные меры для изгнания евреев из её пределов» [1531], – то есть что антисемитизма надо бояться польского, а не немецкого: в самостоятельной Польше евреев, может быть, ждёт жребий похуже российского.