Двести лет вместе. Часть первая

Но «гораздо больше, чем полицейские преследования, тормозила нашу работу начавшаяся эмиграция в Америку. Фактически мы подготовляли социалистических рабочих для Америки». И вот совсем не длинные воспоминания Исаака Гурвича о «первых еврейских рабочих кружках» насквозь пронизаны попутными замечаниями: агитатор студент Шварц «впоследствии эмигрировал в Америку, теперь живёт в Нью-Йорке». – От такого-то кружка в собрании на квартире Иосифа Резника «присутствовало двое рабочих, один плотник и один столяр, оба теперь в Америке». – Спустя две страницы узнаём, что и сам Резник после ссылки «переселился в Америку». – Приехавший, напротив, из Америки для агитации «молодой человек Гиршфельд… в настоящее время врач в Миннеаполисе» и выставлялся социалистическим кандидатом на должность губернатора. – «Один из наиболее деятельных членов первого кружка Абрамовича Яков Звирин… высидел год в Крестах и… переселился в Америку и в настоящее время живёт в Нью-Йорке». – «Шмулевич («Кивель»)… в 1889… вынужден был бежать из России, до 1896 жил в Швейцарии, где был активным членом социал-демократических организаций», потом «переселился в Америку… живёт в Чикаго». – Наконец и автор повествования: «в 1890 году я сам оставил Россию», хотя за несколько лет перед тем «мы… смотрели на дело иначе. Вести социалистическую пропаганду среди рабочих – обязанность всякого честного интеллигента; этим мы уплачиваем «исторический долг» народу.[А] раз на мне лежит обязанность заниматься пропагандой, то отсюда с очевидностью вытекает, что я имею право требовать, чтобы мне была предоставлена возможность выполнять эту обязанность». А приехав в Нью-Йорк в 1890, Гурвич там нашёл «русское рабочее общество саморазвития», сплошь из минских ремесленников, – и под «русский Новый год» устроили в Нью-Йорке «бал минских социалистов»[792]. В Нью-Йорке «местно[е] социалистическо[е] движени[е]… в своём большинстве было чисто еврейским»[793].

Как видим, уже тогда океаны не были серьёзным препятствием для единства и непрерывности еврейской революционной работы. И эта живая связь ещё как явно отдастся в России.

Но – и от общероссийской революционной традиции значительная часть еврейской молодёжи не ушла, не отклонилась и в 80-90-е годы. Её, как указывает Д. Шуб, – погромы, затем ограничительные законы Александра III, напротив, взъярили на борьбу.

И тогда возникла необходимость убедительно объяснить русскому простонародью, почему столь немалое число евреев участвует в революционном движении. Применительно к малограмотному уровню, для популярных брошюр, постепенно отрабатывались и аргументы и фразеология. Затем они действовали и до 1917, ещё и в самом 1917, и по брошюре такого рода мы можем восстановить их.

Тяжела судьба русского подданного, правительство держало его в кулаке, но «ещё горше доля… российского еврея-бедняка»: «власть куражилась над ним, выжимая из него все соки. Его жизнь – сплошное умирание с голоду», а «его братья по труду и по бедности, русские крестьяне и рабочие… пока темны, чуждаются его». – И один за другим – разъяснительные вопросы. «Враги ли для русского трудового народа еврейские капиталисты?» Враги – всякие капиталисты, и не всё ли равно трудящемуся, какой капиталист их грабит; не надо обращать гнева именно на еврейских. – «У еврея… земли нет – ему некуда податься». Не крестьянствуют евреи «потому, что русское правительство не позволяло им жить в деревне». Но в своих колониях они – «усердные хлебопашцы. Их поля прекрасно обработаны… руками евреев: со стороны не приходится нанимать никого. И колонисты не занимаются никаким сторонним делом… евреи очень любят суровый земледельческий труд». – «Вредит ли; еврейская беднота экономическим интересам русского трудового народа?» Торговлей евреи занимаются «не из любви… а по нужде: все пути им закрыты; надо же чем-нибудь жить»; «с радостью бросили бы свою торговлю, если б[их выпустили] из тесной клерки». А что среди торговцев есть плуты – так надо винить царское правительство. – «Еврейские рабочие начали борьбу за улучшение своего положения ещё в то время, когда почти во всей остальной России трудящийся народ был покорен». Еврейские рабочие «всех раньше потеряли терпение»; «и ещё десятки тысяч евреев входят в российские социалистические партии. Они разносили по всей стране ненависть к капиталистическому строю и к царскому правительству», они сослужили «хорошую службу русскому трудовому народу», и за это их ненавидят русские капиталисты. – Правительство «через полицию участвовало в подготовлении погромов; оно посылало на помощь громилам полицию и войско»; «к счастью… рабочие и крестьяне очень редко участвовали в погромах». – «Да, еврейская трудовая масса ненавидит безответственное царское правительство», «по воле правительства еврейским малюткам разбивали головы о стену… еврейских женщин – от старух до маленьких девочек – насиловали на улицах». Но «нагло лжёт тот, кто называет евреев врагами русского народа… Да и как могут они ненавидеть Россию? Разве у них теперь есть другая родина?»[794]