Двести тысяч золотом

Чжоу весь подобрался и впился в него — Фын или нет? Трудно определить сразу, да еще на расстоянии. Хорошо, если он пройдет мимо и удастся заглянуть ему в лицо, но если перелезет через забор и отправится закоулками, задача чрезвычайно усложнится.

Постояв немного, незнакомец выбрал путь по улице. Ссутулившись и втянув голову в плечи, он неспешной, шаркающей походкой двинулся к трущобным кварталам. Сердце Чжоу радостно забилось: Фын, нет никаких сомнений! Теперь главное — не потерять его в толпе. Медленно поднявшись, Чжоу свернул грязную циновку, на которой сидел под стеной харчевни, и лениво поплелся следом за Фыном, отпустив его на полсотни шагов вперед: пусть не чувствует чужого взгляда на затылке.

Вскоре выяснилось, что спокойствие и безмятежность Фына только кажущиеся — он то исчезал в подворотнях, то ускорял шаг, то внезапно останавливался и оглядывался, всматриваясь в лица прохожих. Несколько раз он переходил на другую сторону улицы, резко сворачивал за угол и, выждав, двигался назад. Но вовремя разгадав эти маневры, телохранитель упрямо следовал за ним, словно их связывала невидимая эластичная нить, и, как ни старался бандит запутать следы, он крепко сидел на крючке; Чжоу ни разу не потерял его из виду и твердо решил сегодня же покончить с порученным ему делом.

Пометавшись по грязным улицам, Фын добрался наконец до пригорода, сплошь застроенного жалкими хибарами, и вошел в покосившуюся фанзу неподалеку от реки. Вскоре в ее окошке замерцал тусклый огонек.

Чжоу довольно усмехнулся: вот оно, пристанище беглеца! Привел-таки, как ни крутился. Вокруг безлюдно. Прокравшись к фанзе, он осторожно обошел ее, чтобы посмотреть, нет ли второго выхода. Похоже, враг сам загнал себя в западню: хлипкий щит из жердей и кусков фанеры, приспособленный вместо входной двери, просто смешное препятствие для нападающего, а оконце, затянутое промасленной бумагой, слишком узко, и Фын в него не выскочит. Прижавшись спиной к глинобитной стене, Чжоу прислушался. Изнутри не доносилось никаких звуков.

Тогда, опустившись на колени, он осторожно заглянул в щель: Фын сидел на полу у маленького, низкого, колченогого столика и при свете коптилки быстро уплетал рис из жестяной плошки. В углу лежала куча тряпья, служившая ему постелью. Больше в фанзе ничего не было. Низкий потолок, полумрак и тишина, нарушаемая только громким чавканьем проголодавшегося бандита.

Поднявшись, Чжоу вытащил из-под лохмотьев револьвер и взвел курок: лучше сразу обезопасить себя от возможного сопротивления противника, поскольку оружием в его умелых руках послужить может все, вплоть до палочек — ведь именно ими он убил Ай Цина. Изготовившись, телохранитель резко ударил ногой по щиту, загораживавшему дверной проем, влетел в фанзу и направил ствол револьвера на застывшего от неожиданности Фына.

— Палочки на стол! Подними руки! Быстро, или схлопочешь пулю!

Не сводя глаз с Чжоу, бандит медленно положил палочки и поднял руки. Лицо его покрылось мелкими каплями пота: такого поворота событий он никак не ожидал.

— Медленно встань и повернись лицом к стене! — приказал Чжоу. — Ты что, оглох? Делай, как велят!

— Не могу, — судорожно сглотнув, ответил Фын. — Стол мешает.

— Отодвинь, но не резко, — нехотя согласился телохранитель.

Фын опустил руки, мгновенно метнулся в сторону и швырнул в Чжоу миску с остатками ужина, одновременно опрокинув стол. Миска была пущена с такой силой, что вышибла револьвер из руки телохранителя Жао. И тут Фын прыгнул, целясь ногами ему в грудь.

Реакция Чжоу оказалась молниеносной — отбив нападение, он перешел в наступление и нанес такой сокрушительный удар, что Фыну показалось, будто ему на голову рушится кровля фанзы — как при сильном землетрясении. Через секунду бандит валялся в углу, судорожно пытаясь протолкнуть в легкие глоток воздуха и чувствуя, как рот наполняется солоноватой кровью.

— Черепаха, — презрительно бросил ему Чжоу, подбирая револьвер.

Фын только тихо застонал, не столько от боли, сколько от бессильной злости: с этим бойцом ему никогда не справиться. Оставалось утешаться одним — пришли не за его жизнью. Иначе ее забрали бы с первого удара. Значит, еще не все потеряно?..

Подняв чудом не погасшую коптилку, Чжоу осмотрел фанзу в поисках веревки — пленника необходимо связать, — но не нашел ее и хотел уже разорвать брюки Фына, чтобы тот не мог убежать, но вдруг застыл. Кажется, ухо уловило какой-то шорох. Или это звук шагов, осторожных, крадущихся? Кого в поздний час несет сюда, на окраину, в глухие трущобы?

Встав сбоку от дверного проема, Чжоу сделал Фыну знак молчать и притаился. Да, слух не обманул — к фанзе приближалось несколько человек. Высовываться, чтобы узнать, кто идет и зачем, телохранитель не имел желания, но ждать пришлось недолго.

Через порог шагнул рослый парень в европейском костюме и серой шляпе. Чжоу мгновенно обрушил ему на голову рукоять револьвера. Парень рухнул, и тут же грохнул выстрел. Пуля попала в стену, выбив кусок засохшей глины.