Двести веков сомнений

— Сейчас посмотрим, что… — он осёкся, глядя на Кинисс, и вышел в соседнюю комнату. Вернувшись с креслом, подходящим для рептилии, он увидел, что та уже вскрыла конверт и разложила на столе его содержимое — несколько кристаллов и бумаг.

— У нас неприятности, — заключила она, мельком пролистав бумаги. — Одним вином не обойтись. Пойду, закажу что-нибудь существенное…

Д. взглянул на первый лист, и праздничное настроение тут же вылетело у него из головы.

Часы пробили половину.

Парк Времени, Лето 73, 435 Д., 18-й час

Клеммен никак не мог поймать ускользающее слово. Впрочем, это уже было неважно. Слово не могло всплыть потому, что его не положено произносить. Ни вслух, ни мысленно. Когда Д. начинал говорить о «непроизносимом», юноша в лучшем случае думал, что его разыгрывают — или говорят образно, по причинам, которые в настоящий момент открывать не стоит.

И — вот оно. Имя, которым обладал этот предмет, плавало прямо перед глазами. Но не проявлялось. Наверное, это должно быть страшно — жить с таким знанием. Которое можно передать только огромным количеством иносказаний, каждое из которых начисто исказит подлинный смысл.

Две стороны. Золотая и железная. Испытание и капитуляция. Каждая содержит награду, каждая вынудит с чем-то проститься. Что за испытание? Клеммен не имел ни малейшего понятия. Д. очень туманно распространялся о подобных вещах. «Сам я не видел ничего подобного», говорил он, «могу рассказать только то, что известно по слухам. Можно сколь угодно долго тянуть с принятием решения, но рано или поздно надо будет его принять».

«А если умрёшь раньше, чем решишься?» — спросил тогда Клеммен, больше из озорства.

«Не сможешь умереть», хмуро ответил Д., «И пожалеешь о том, когда решился таким образом обмануть судьбу».

Клеммен взвешивал лист на ладони. Вот как это выглядит. Найти подобное можно где угодно. Может вынести водой; может прийти в письме (и посылавший его никогда в жизни не узнает об этом — потому что не вкладывал знак в конверт). Как выяснилось теперь, может и белка подарить. Любопытно, сколько времени этот кусочек коры лежал в дупле? Белки живут недолго. Кто скрыл подобное в столь странном тайнике?

Выкидывать или пытаться сломать знак бесполезно. Вернётся.

Принимай решение.

Но какое? Какое решение может принять тот, кому жить осталось менее четверти суток?

Остро захотелось вернуться в монастырь и забрать тетрадь. И спрятаться, где угодно. Так глубоко и далеко, чтобы никто и никогда уже не отыскал. Да только где найти такое место… Кто сказал, что Клеммен успеет отыскать того, кому нужно отдать требуемое? Кто помешает вымогателю прятаться до одной минуты пополуночи или удалиться, «забыв» об обещании сохранить своей жертве жизнь?

«Они никогда не остановятся».

Ладно, подумал Клеммен. Что будет, то будет. Сохраняем спокойствие. Сейчас главное — подарок.

И сел, сжимая в руке брусок из лиственницы, пытаясь увидеть в нём то, ради чего имело бы смысл отсекать лишнее.

Венллен, Лето 73, 435 Д., 19-й час

— Если всё это правда, самое время пойти и повеситься, — произнёс Д. слабым голосом. Того, что за последние несколько минут нанесли рассыльные, хватило бы, чтобы закатить добрый пир. Но ничего не лезло ему в горло.

В конверте нашлось много интересного.

В конверте были карты. На картах — бумажных и запечатлённых в кристаллах — были отмечены все до одного особые места, известные Д. и Кинисс. А также немало неизвестных: судя по всему, таинственному автору документов удалось пробраться даже за ревущий Штормовой пояс. Верхом на драконе, что ли, летал?

— Ты… знаешь способы попасть за Штормовой пояс? — спросил Д. у Кинисс, после того, как тщательно сличил координаты. Получил в ответ мрачный кивок. Знает. Очень хорошо. Но не скажет.

Просто изумительно. Академия более сотни лет пытается — тщетно — разработать способ пересечь барьер, отделяющий пространство за пределами Штормового пояса и изучить, наконец, что там творится. А мы всё знаем… только не скажем. Лучше бы я не спрашивал.

В конверте также были досье. В том числе на самого Д.. Настолько полное, что бородач сам удивился, обнаружив в нём то, что давным-давно забыл.

Вполне возможно, что было досье и на Кинисс. Во всяком случае, их имена во всех остальных источниках встречались примерно с равной периодичностью. Но не станешь же спрашивать у неё, видела ли она здесь своё досье! Д. на всякий случай заглянул в золотисто-оранжевые глаза и понял — да, не стоит. Не скажет. Что равнозначно предположению: было там и её досье. Куда делось… лучше тоже не спрашивать.