Двести женихов и одна свадьба. Часть вторая

Кажется, Мария Викторовна собой гордилась. Она выпятила грудь и вздернула подбородок, словно намеревалась получить нобелевскую премию за целеустремленность, не меньше.

Как ни странно, этот ее глупый вид привел в чувство. Страх исчез и сменился истеричным смехом. Сначала вырвался смешок, потом другой и вскоре я уже безудержно хохотала, глядя на глупое и удивленное выражение лица собеседницы.

– Даже магия не заставила меня стать женой вашего сына! – проговорила в перерывах между смешками.

Мария Викторовна зверела. Она-то рассчитывала на другую реакцию. Но другой не было. За пять лет я устала бояться: что не смогу практиковать и потеряю навыки, что никогда не вернусь домой, что не выйду замуж по любви, что меня казнят… страх стал неотъемлемым спутником моей жизни и стал настолько привычным, что Егорова мать на этом фоне казалась очередной неприятностью не больше. С уровня мирового зла в моих глазах она опустилась до мелкой пакостницы. Настолько беспомощной, что даже лекарствами и магией не смогла женить своего сына на мне.

– Не справилась магия – поможет шантаж! – прорычала она, стукнув стаканом о столешницу.

– А дальше что?

– Счастливый брак! – она гавкнула так, словно готова осчастливить нас насильно.

– Мария Викторовна, этот брак был обречен с самого начала! Я не люблю вашего сына и вряд ли любила когда-то.

– Стерпится, слюбится! – выплюнула она. – Отец Егора тоже не горел желанием, и вот результат – двадцать лет брака!

– И от такого счастливого брака он повесился! Еще долго продержался, замечу!

– Это не связано, к тому же…

Сэр Эдгар вошел в кабинет без стука и прервал мысль старой карги. Везти столик с угощениями самостоятельно было разумно. Или он догадывался, о чем пойдет разговор между мною и, так сказать, леди Иол?

– Мама, мы же договаривались сделать все мягко! – упрекнул он, закрывая двери. – Тебе капучино с шоколадом, как ты любишь? – спросил он меня после паузы.

Капучино? Серьезно?

– Возможно, так тебе будет легче все принять, – понимающе кивнул Эдгар и покрутил кольцо на указательном пальце. Крупный камень сверкнул, рассыпал искры, которые отозвались желтой рябью и сняли иллюзию, сталкивая меня лицом к лицу с человеком, что однажды разбил мне сердце. С человеком, который когда-то был для меня почти родным.

Зеленые глаза смотрели с теплотой и любовью. Искренне. Неподдельно. Не так как смотрел Эдгар, а так как умел только Егор. Чувства к нему вспыхнули вновь, но помутнение быстро прошло, стоило вспомнить, что он сделал, и где я после этого оказалась.

– Маш, не смотри так, будто у меня во лбу третий глаз.

Он толкнул столик внутрь и протянул мне высокий стеклянный стакан с пышной пленкой, усыпанной тертым шоколадом.

Нет. У него не третий глаз. У него как минимум рога. Как у козла.

– Я все тот же. Ничего не изменилось, – пропел он с ласковой улыбкой. Хуже всего – он, правда, верил в то, что говорил.

– Ты серьезно?!

Баринов поджал губы и сменил тактику:

– Смотрю, жизнь на Тэйле тебя ничему не научила.

– Напротив! Я поняла, что не все мужчины такие мудаки как ты. Есть и нормальные. Как минимум, две сотни.

Взгляд Егора стал жестким. Он резко поставил стакан на журнальный столик, и молочная пенка расплескалась по лакированной столешнице.

– По-твоему это шутки? – Егор смотрел на меня сверху вниз строго, как директор школы на провинившегося ученика. – Ты понимаешь, в какой ситуации оказалась?

На латыни это называется culus. Мы, хирурги, очень латынь любим.

Мария Викторовна сидела, закинув ногу на ногу, пила брашни и смотрела промораживающим взглядом, как кобра перед атакой. У такой ни души, ни совести. Егор раздувал ноздри, сдерживая ярость.

– Давай посмотрим. Мой бывший – псих, а мать его – убийца. О да. Кажется, я примерно понимаю глубину задницы, в которой оказалась. Скажи. Вы Иолов вместе убивали, или это хобби твоей матери? По понедельникам прикидываться участливой свекровью, а по воскресеньям душить кошек в подворотне и подстраивать несчастные случаи ни в чем неповинным людям?

Егор посмотрел на мать, но та невозмутимо пожала плечами.

– По-твоему мы пробовали – не получилось. Теперь попробуем по-моему. Она слишком много знает. Либо она с нами, либо…

И почему мне кажется, что варианты с «либо» я услышать не захочу?

– Иолы были не так уж и безвинны. Леди Иол наказывала слуг розгами до полусмерти. Эдгар вел разгульный образ жизни и часто бил проституток, а Фэйтон… Тот был алкоголиком и в пьяном дурмане не отличил бы родную мать от демона, – выпалил Егор на одном дыхании.

– Конечно. За это стоило их убить!