Двигаясь к горизонту (СИ)

Она умыла лицо ледяной водой, освежив кожу, и вышла на воздух, пропитанный смогом, поморщив нос. Небо было мрачное и холодное, усыпанное бело-голубыми крапинками, где-то вдалеке играла ненавязчивая музыка, и Юми побрела вперёд по узкой улочке, залитой золотистым светом. Погода была безветренной. Она шла по зову сердца, навстречу льющейся невидимой, необъятной мелодии, и, наконец, очутилась в центре селения, где аллея с цветущей сакурой была переполнена людьми.

— Ханами… Я и забыла, — робко прошептала она, подбираясь ближе к веткам, усыпанным бледно-розовыми цветами, источающими божественный аромат.

Тренировки и прочие заботы вытеснили все мысли о прекрасном, но какое счастье оказаться сейчас здесь. Она, закрыв глаза, ощущала свободу и не хотела покидать это место. Вместе с тем она надеялась на то, что важная беседа Токуми и Мико завершится ещё не скоро. Хотелось продлить моменты, утонуть в собственном наслаждении. Хотелось вспорхнуть маленькой птицей и сесть на самую макушку дерева, чтобы вся эта красота под ночным куполом, во власти уличного света принадлежала только ей одной. Чтобы больше ни одна проблема, ни одно негодование не коснулись тонких струн её души, чтобы ни одна мелочь не заставила её плакать и переживать…

Она всегда бы пела и радовалась жизни.

Какие же сладкие мечты! И такие недосягаемые.

Она сделала глубокий вдох, наслаждаясь мгновением, и, пропустив воздух через грудь, не спеша выдохнула, блаженно улыбнувшись.

— Такая же красивая, — прошептал кто-то позади едва не в самое ухо девушки.

Сознание Юми выплыло из океана надежд, фантазий, полных удовольствия, словно его кто-то насильно потащил на поверхность за прочный трос. Улыбка стёрлась с её губ в ту же минуту, а глаза открылись. Юми обернулась и внимательно, во всех подробностях рассмотрела черты лица напротив стоящего человека, которые подчёркивал золотистый свет. Ятаро излучал умиротворение и дружелюбие. Юми, вмиг объятая страхом, желая кануть сейчас в никуда, ударила его точно в грудь, оттолкнув от себя, и бросилась бежать со всех ног вдоль аллеи. По всей видимости, он не мог позволить девушке сбежать снова, поэтому остановил её, появившись перед ней и заключив её в свои объятия.

Юми вскипела не на шутку, но не могла проронить ни слова, поэтому безмолвно забила в его грудь кулаками что было сил. Она не понимала одного: зачем? Зачем он её преследует? Чего добивается? В разуме кружила мысль о том, что он просто издевается над её чувствами, не иначе. И что, вероятнее всего, он не отстанет от неё так просто. Но что ей сделать для этого?

Она хотела кричать во всё горло о том, как она ненавидит, о том, что не желает больше видеть его персону, чтобы оставил её в покое и не вмешивался в её жизнь. Но она не могла — ком как назло встал поперёк горла, и ей приходилось выдавливать из груди неразборчивые звуки, чтобы хоть как-то проявить реакцию на происходящее.

Ятаро прижимал её плотнее к себе, зная о том, что это всего лишь негативная реакция на его появление в её обществе. Он знал, что она не успокоится так быстро, но и сидеть из-за этого сложа руки не собирался.

— Выслушай, — вполголоса терпеливо вымолвил он, не ослабляя хватку, не теряя бдительности. — Я хочу, чтобы ты простила меня. Чтобы поняла, что я не враг тебе. Я не приносил тебя в жертву Руи, и я никогда не хотел причинять боль тебе.

И снова эти режущие на куски сердце воспоминания, которые она так старательно пыталась выбросить из своей головы на протяжении нескольких недель, но всё теперь потеряло смысл. Снова он позволил ей очутиться в прошлом, проникнуться событиями и с новой силой принять удар. Ятаро безжалостно вонзил кинжал в её сердце, возможно, сам того не понимая. А всё потому, что, как оказалось, хотел прощения.

Из глаз Юми по пылающим от злости щекам полились потоки слёз. Она и слушать не хотела его оправданий и извинений. Ведь всё, что он до неё доносил, выглядело как глупое, никому не нужное оправдание.

А уж тем более она не хотела плакать в его присутствии, демонстрируя напоказ свою слабость, обнажая свою душу, но как бы она не боролась со своими чувствами, у неё не получалось их контролировать. Ко всему прочему, она думала, что проявление негатива сейчас — самое лучшее оружие против этого бессовестного, бездушного существа.

Но долго так продолжаться не могло.

Бессилие.

Она в прямом смысле опустила руки, закрыв веки, уткнулась носом в его грудь и не пыталась больше вырваться. Она убила бы его, будь она сильнее.

Убила.

Убила?

Она множество раз представляла себе его смерть, но почему-то эти мысли всегда без исключения сопровождались горькими слезами.

Нет, она не позволила бы себе этой роскоши. Не смогла бы. И другим бы не позволила. Никогда.

Миновало несколько минут с того момента, как она перестала его колотить в состоянии припадка.