Двигаться дальше (СИ)

А на выходе из школы наткнулись на того самого рабочего, который Томою всё время забирал. Он стоял на этот раз в джинах и джинсовой же куртке с чёрной футболкой под ней, так что узнали мы его только когда заговорил:

— Оказаки, я это даже комментировать не хочу.

— Вы про что, Ёсино-сан? — удивился Томоя. Ёсино-сан посмотрел на меня, на Котоми и вздохнул.

— Ладно, речь не об этом. Оказаки, насколько ты можешь поднять свою правую руку?

— Я вообще не могу её поднять… — раздражённо начал Томоя, но мужчина перебил его.

— Ты её при мне нормально поднимал, чтобы помахать. Значит, определённый предел есть, так?

— Так. — нехотя признал Томоя. — Но я его не измерял.

— Тогда предлагаю измерить.

— Простите, что вмешиваюсь. — вклинилась я между ними. — Но вы что, предлагаете сейчас Томое поднимать руку, пока он не вырубится от боли, а потом ещё несколько раз, пока не установите точные границы? И зачем?

— Да, предлагаю. — кивнул мужчина. — Потому что мы подняли шум вокруг этой руки, не озаботившись проверить, насколько именно Оказаки не может её поднять. Возможно, достаточно высоко, чтобы не делать из этого проблемы.

И тогда Томоя не лишится работы. Я аккуратно повернулась к парню и только открыла рот, как он сказал:

— Сейчас меня не надо уговаривать, и так всё понял. Но тогда кто-нибудь поддерживайте сзади. То, что боль меня вырубает — совсем не шутка.

— Разумеется! — я тут же зашла ему за спину и притянула следом Котоми. Мы обе изготовились хватать его, и после этого Томоя под пристальным взглядом Ёсино-сана медленно начал поднимать руку.

Поднял он её высоко, на какое-то мгновение я даже подумала, не успел ли он незаметно для себя излечиться — и тут Томоя дико заорал, отшатнулся и упёрся в наши тут же выставленные руки.

— Это был минимум или ты какое-то время терпел, Оказаки? — спросил Ёсино-сан.

— Как будто это можно терпеть. — процедил Томоя сквозь зубы, пока я заботливо поглаживала его, а Котоми с перепугу тихо перечисляла снимающие боль мази, их состав и историю открытия.

— Просто если это минимум, то проблемы больше нет. — ответил Ёсино-сан. — А если ты показательно терпел, то вредишь сам себе, ибо на верхушке столба такое неминуемо приведёт к трагедии.

— Я не могу это показательно терпеть, Ёсино-сан. — Томоя всё ещё морщился. — Оно не нарастает постепенно, сразу стреляет и вырубает.

— Вот как? — Ёсино-сан крепко задумался. — Оказаки, попробуешь ещё пару раз?

— А я думал, что моя девушка садист. — Томоя всё же начал поднимать руку. И вновь он вскрикнул и опёрся об нас, начал поднимать во второй раз — и теперь уже молча рухнул, мы еле успели подхватить.

— Знаете, вам бы досталось, не будь у меня заняты руки. — прошипела я мужчине, хлопая Томою по щекам и приводя его в чувство; Котоми, вспомнив что-то своё, нажимала ему точки на руках.

— Прошу извинения, Фуджибаяши-сан, если я вас правильно запомнил. — поклонился он. — И передайте мои извинения Оказаки, как очнётся. Скажите ему, что, скорее всего, мы обернём ситуацию в свою пользу.

— Да уж постарайтесь. — Томоя начал шевелиться. К тому времени, как он очнулся, Ёсино-сан успел уйти, и мы повели его домой. Никаких знакомых по пути нам, к счастью, не встретилось, да и тащили мы его недалеко — со словами «у меня с рукой непорядок, а не с ногами» Томоя далее зашагал сам.

Дома Котоми отправилась за мазью, смазывать больное место, а я начала стаскивать с Томои форму.

— Кё, Котоми ещё не принялась читать. Или ты не против, чтобы она посмотрела? — он уже и шутить начал.

— Дурак, тебе мазать что, через ткань будут? — я наконец стащила с него форму так, что обнажила правую руку с плечом, стараясь не смотреть на то, что обнажилось в процессе. Через три дня должна буду и не такое увидеть, знаю… но это через три дня.

— Томоя-кун, вот это лучше подойдёт… ох… — вернувшаяся Котоми тоже увидела слегка обнажившегося Томою, жутко покраснела, уставилась в пол и попробовала так к нему подойти. В итоге я остановила девушку прежде, чем она завернула в стену, забрала у неё мазь и сама всё помазала.

— Томоя, так и ходи. Котоми, найди ему майку какую, с открытыми плечами.

— Сейчас… — она побрела наверх, а я взглянула на веранду, нет ли там кого подтянувшегося копать и вместо этого нарвавшегося на бесплатный полустриптиз.

— Томоя. — никого, к счастью. — В субботу я всё-таки договорилась после репетиции переночевать у Котоми. С тобой.

— Хорошо, Кё. — ответил он. — На этот раз не заснёшь?

— Не засну.

— И… чего мне от тебя ждать?

Я хотела ответить, что не знаю. Или что ещё подумаю. Или что он сам захочет. Но вместо этого, посмотрев на его руку, ответила:

— Счастья.

Томоя удивлённо посмотрел на меня, а затем улыбнулся и кивнул. Котоми вернулась с майкой, и мы обе вышли из комнаты на время, пока он переодевался.

— Котоми, я в субботу приду к тебе с ночёвкой. — сразу же надо её подготовить.

— Хорошо, Кё-тян.

— И ночевать буду у Томои. В его комнате. В его постели. — я пытливо уставилась на неё, ожидая реакции. Котоми призадумалась, покраснела и выдала:

— Сколько вам купить презервативов?