Двинские берега

В то лето Эля уговорила ее съездить к сестре одной, без них и отдохнуть спокойно. Эле тогда уже семнадцать стукнуло, она с осени решила пойти работать и даже место себе присмотрела.

- В воинской части. Телефонисткой. Да, платят мало, но на первое время сойдет, а там может поступлю учиться заочно – Таня понимала, что дочь пытается ей помочь. Сережа еще ребенок, денег много надо, а муж не больно помогал. Им хватало, конечно на еду, но ведь Эля уже взрослая барышня, ей одеваться надо, да помоднее. Так что не отговаривала ее Татьяна. Сама Эля разберется, она девушка серьезная, о жизни много думает, а не об удовольствиях. С ней не страшно оставить младшего брата на месяц. Вот и поехала.

До Верхней Тоймы по реке. Очень ей нравилось гулять по палубе, сидеть на корме, наблюдая как крикливые чайки зависают над бортом.

По приезде, переночевав первую ночь у Ольги в доме, она узнала, что Ольга на все лето едет в Красное. Обрадовалась, что снова окунется в деревенскую жизнь, и с легким сердцем дала согласие на поездку. Утром их ждала машина. Таня думала, что поедут на автобусе, но оказалась грузовая, ехать в кузове, да и шофер явно был с похмелья.

- Боязно чего-то, Ольга. Ты погляди, мужик то не протрезвел за ночь, как повезет?

- Доедем, тут это дело обычное – Ольга, видно привыкшая к местным шоферам, бойко укладывала поклажу в кузов – залезай давай, чего телишься.

Всю дорогу Татьяна дрожала от страха, когда машина ехала по краю какого-то оврага, накренившись так, что казалось посыплются они как груши перезрелые из кузова прямо в жидкую грязь. Таня вцепилась в борт и закрыла глаза в ожидании неминуемой беды. Ругала на все корки пьяницу-шофера и свою доверчивость. Ах, да ведь она и предположить не могла, что дороги то нет, поедут лесными просеками, да буераками страшенными.

- Да, откуда тут дороге нормальной взяться, сама то подумай – успокаивала ее Ольга – молись, чтоб не застряли, а то будем тут куковать до следующей машины.

Сердце замирало от страха и тут же подпрыгивало на каждой кочке, трясло немилосердно и когда приехали, ноги так затекли, что Таня еле сползла. В полной прострации повалилась она на кровать, слыша, как Ольга весело хлопочет по дому, разбирает вещи и ставит самовар.

Да, все хорошо в Красном, вот только обратная дорога страшила, Таня никак не могла отделаться от внутреннего беспокойства. Даже в сосновом бору, ползая по солнечному пригорку в поисках земляники, Таня временами возвращалась к мыслям к дороге.

- И чего ты такая трусиха, Танька? – Ольга села на берегу чистого лесного ручья и обмахиваясь косынкой, раскладывала на полотенце куски крупно порезанного, ноздреватого хлеба. Хлеб она пекла сама, Таня с удовольствием вдыхала его аромат и наслаждалась вкусом. Здесь, в сосновом бору, не было почти комарья, солнце припекало и щебетали птицы. Таня тоже присела на траву и зачерпнула воды умыть лицо и руки, красные от сока ягод.

- Тебе то, что, Оля, у тебя не впереди, не позади, а у меня дети. Эля то не пропадет, а Сережа? Что скажешь, отец к себе заберет? Да не дай Бог, с его новой зазнобушкой под одной крышей жить. Изведет, заклюет мальца – сердце Тани сжалось от боли и тоски по детям. Как они там управляются, надо бы домой вертаться, какой уж отдых, хватит, наотдыхалась.

Ольга тогда обиделась, что сестра ее уколола, это Таня сразу поняла, но и смолчать не могла. Сама Ольга виновата, ведь сватались к ней, но свобода ей дороже, вот и засиделась в девках. Сейчас уж чего обижаться, жизнь прожита, но обида у Тани глубоко в душе спрятана. Ольга всегда думала только о себе, уехала учиться, бросила их с матерью. Может поэтому Таня тогда согласилась замуж, ведь видела, как мать бьется, денег на них двоих не хватает. Хотя, с другой стороны, нет особой вины Ольги перед ними, очень она хотела учиться и стать самостоятельной, многого добилась в жизни. Вот живет теперь как ей нравится, а то, что одна – так это ее выбор. Может и правильно. Дети то не всегда радость и счастье. Это вот у нее такие замечательные, а у соседки так хулиганье растет. Курят, да подворовывают с малолетства, она их одна воспитывает, да и не до воспитания ей, жизнь свою все устраивает, счастья ищет, а дети побоку. Она сама по себе, и они сами по себе. Плохо это, многие ее осуждают, но только не Таня. Сама она в жизни запуталась, так чего в чужую лезть. Вот Ольга лезет, все про всех знает, судит строго, без снисхождения к жизненным трудностям.

- Вкусный хлеб то у тебя какой, Оленька – Таня аккуратно берет кусок и посыпает солью – в городе у нас пекут, да не сравнишь с домашним то.

- Дак я только в отпуске и пеку, опять же в этой деревне и купить то негде. Ехать надо в райцентр. Тут все пекут, так сподручнее и дешевле – Ольга с наслаждением откусывает кусок и бросает в рот горсть ягод – вкуснотище, получше пирожен и морожен.