Движ

Кирилл поднял глаза. На вершине бетонной перемычки распласталось странное существо, одетое в мохнатую желтую шубу, короткую юбку, с кричаще-зелеными волосами и голой, свешенной ногой.

— Что смотришь? — спросило существо, заметив раскрывшего рот Кирилла.

Губы и брови у существа мягко светились алым и голубым.

— Так это…

Кирилл умолк, сраженный макияжем. Существо тряхнуло головой.

— Блин, вот ты… Лучше помоги девушке.

Кирилл подступил ближе, но все же оставил себе метр запаса для бегства.

— В смысле? — спросил он. — Ботинок подать?

— Зачем мне твой ботинок! — раздраженно ответило существо, закатив глаза. — Спуститься помоги!

Высота перемычки была около трех метров. Но, если свеситься на руках над контейнерами, которые давали ступеньку в метр с лишним от поверхности, то до контейнерной крышки оставалось каких-то полметра. Спрыгнуть можно легко. О чем Кирилл и сообщил.

— Ты дурак? — обиженно спросило существо. — Я боюсь!

Кирилл оглянулся на улицу. Было уже темно и пусто. Люди разошлись по домам, ждут счетчика. Что же здесь делает он?

— Совсем страшно?

— Ну!

Кирилл, вздохнув, полез на контейнер.

— Тебе точно сюда надо? — спросил он, становясь боком к бетонной стене.

— Да. Ты только рукам волю не давай, — предупредило существо.

— А как?

— Обезьянок видел? Вот так и я. Готов?

Кирилл напружинил ноги.

— Готов.

Существо принялось переваливаться.

— Ты не понимаешь, — пропыхтело оно. — Это же движ.

Голая пятка стукнула Кирилла по уху и утвердилась на плече.

— Это который счастье? Это движ?

— Это даже больше счастья. Это — смысл.

Кирилла накрыло шубой и густым парфюмерным запахом, словно шуба по какой-то прихоти была обрызгана духами.

— Ф-фу! — сказал он.

— Это не фу, это «Жерветт», — сказало существо, спускаясь по добровольному помощнику как по дереву. — Ай! Держи меня!

Тонкие пальцы схватились за рукав куртки. Кириллу досталось второй голой ногой по шее. Вздернувшись, он поймал существо за талию.

Мелькнула зелень волос.

— Все, отпускай.

Светящиеся голубые брови сложились в сердитые перекладинки. Кирилл разжал пальцы с жарким знанием, что под шубой, кажется, совсем нет одежды. Прихватив потерянный ботинок, существо спрыгнуло на асфальт и превратилось в обычную, пусть и странно наряженную девушку. Свет близкого фонаря пригасил вызывающий макияж.

Кирилл оседлал контейнер, наблюдая, как девушка возится со шнурками. Словно почувствовав его взгляд, она подняла голову.

— У вас здесь кафе какое-нибудь есть?

— Зачем? — спросил Кирилл.

— Как зачем? — всплеснула руками девушка. — Я есть хочу! Обычное же желание! Пока лазила здесь, перелазила…

— Я не знаю, — сказал Кирилл.

— Ну, здорово! — девушка подступила к нему вплотную, без стеснения заглядывая в глаза. — Это весь ваш движ? А где свет? Где радость?

Кирилл сполз с контейнера.

— Мне домой пора.

— У тебя что, семья, дети? — деловито поинтересовалась девушка, подтянув юбку.

Полы шубы во время этого движения разошлись, и взгляду Кирилла предстал татуированный живот и разноцветные бусинки, собравшиеся вокруг пупка.

— Нет.

— Тогда вообще не понимаю! То есть, индивидуальный вынос мозга! Чем вы здесь занимаетесь?

— Работаем. — Кирилл подумал. — Спим.

— И все?

Произнесено это было с таким чувством, что Кириллу стало неловко за неожиданно куцый список занятий.

— Едим, — добавил он.

— О!

— Извини, я пойду.

Кирилл вернулся на тротуар. Девушка, шумно выдохнув, двинулась за ним следом. В тишине недовольно забрякали бубенцы.

— Насчет еды, — сказала она, забежав чуть вперед. — Было бы хорошо, чтобы ты меня покормил.

— Серьезно?

— Я голодная обратно не перелезу, — уверенно сказала девушка. — А если я не перелезу, я останусь с тобой и буду портить тебе жизнь.

— Не надо, — сказал, зевнув, Кирилл.

— Вот! Видишь! Я тоже этого не хочу! Это ни фига не движ. У вас тут…

Незнакомка заоглядывалась. Улица уже раздвинулась, фонари потускнели, серые дорожки со световыми маркерами повели к застывшим на возвышении темным глыбам плотных, окольцованных балконными галереями домов. Крайний справа дом был Кириллов.

— У вас тут просто страшно! — воскликнула девушка. В темноте брови ее сложились голубыми страдальческими дугами. — Жуть и беспросвет! Тут же глаз можно выколоть! Знаешь, если бы мне сказали с самого начала, что здесь такое, я бы к вам — ни ногой, ни ботинком! Послала бы Светку куда подальше…

— У меня дома есть желе, — сказал Кирилл, сворачивая.

Он засыпал на ходу.

— Я не люблю желе! — заявила незнакомка, тем не менее держась сбоку. — Скажи, что у тебя есть хлоджи, тюф-яф или хотя бы мясной кераль!

— Только желе.

— Я даже не знаю, что это такое!

— Это…

Кирилл понял, что вряд ли не сможет объяснить желе любительнице тюф-яфа (ему бы тоже хотелось знать, что это такое), и просто махнул рукой.

— Не важно. Вон, — он указал на дом пальцем. — Я там живу.

— Слушай, — сказала, останавливаясь, девушка. — Я уже передумала. Все-все-все! Это гнилой движ, мне он не нравится. Это отстойный район, мало света, ни тебе кафе, ни рест-плейсов и, вообще, идея была бэдовая.

Кирилл пожал плечами.

— Я хочу обратно!

Девушка притопнула каблуком. Дзонг! — сказали бубенцы на ботинке.