Движение Rapid Eye

Если вы хотите, чтобы с вами поработал Себастиан, вам не придется сидеть целый час в очереди, вам придется записаться в лист ожидания на четыре-пять месяцев. Как любой хороший хирург или адвокат, этот человек источает атмосферу элитарности — встречи только по расписанию, он поднимает ремесло боди-арта до высокого профессионального уровня. Все довольно просто, если ты хочешь украсить свое тело, если ты следуешь моде, ценишь профессионализм или просто являешься разумным человеком, ты отправишься к мистеру Себастиану. Твое тело этого заслуживает.

Но как такой человек попал в этот мир, которые даже теперь ассоциируется со скрытым мачизмом? Его история вполне традиционна. Его первая татуировка — маленькая звездочка на ладони была самодельной работой, сделанной во время службы в армии, но что сделано, то сделано. Необычно то, что Себастиан (настоящее имя Алан Оверсби) заинтересовался сперва пирсингом, а лишь потом тату.

Безработный, не пожелавший следовать по стопам отца и трудиться в страховом агентстве в Ливерпуле, 22-летний Алан сел на пароход, отправляющийся в Южную Америку, чтобы стать Надсмотрщиком на плантации сахарного тростника в Британской Гайане. Там-то он впервые и познакомился с пирсингом.

«Я увидел двух батраков с проколотыми сосками и вставленными в них золотыми колечками. Как только я это увидел, я сразу понял, чего я хочу. Я познакомился с ними, и однажды вечером они отвели меня к странному маленькому человечку, португало-индейцу, который жил в джунглях в одном из этих домов на сваях. Это он сделал им пирсинг. Я помню, мы сидели, пили ром, а его ручная обезьянка бегала по комнате и везде писала. Мы были немного пьяны, но это не спасло от боли. Он знал свое дело, но использовал старомодный прокалыватель, похожий на шприц».

По возвращении в Британию Себастиану пришло в голову, что его золотые колечки расположены слишком близко от сосков, поэтому он решил их передвинуть, самостоятельно сделав новые проколы с помощью какого-то дезинфицирующего средства, виски и иглы для вышивания. «Чертовски больно», но все получилось.

Реакция на его пирсинг была на удивление хорошей и, поскольку появился спрос, Себастиан приобрел шприц для пирсинга и сделал пирсинг сосков нескольким друзьям.

Пирсинг обнажает нервные окончания и в результате этого, в тех местах, где располагается кольцо, обостряется чувствительность. Как правило, соски у мужчин куда менее чувствительны, чем у женщин, но после пирсинга мужчина открывает для себя две новые эрогенные зоны. Пирсинг — отчасти эстетичен, но главным образом — эротичен. Вот почему украшение тела не одобряется в рафинированном обществе, хотя это никоим образом не единственная причина. Вся культура Боди-арта по-прежнему отдает чем-то бунтарским и, по историческим причинам, ассоциируется с преисподней.

Татуировка, пирсинг и шрамирование тела существовали у дюжин различных религиозных и национальных культур по всему миру задолго до наступления всемирного господства белого человека. Когда европейские империи распространились, как чума, по всей планете, с ними пришла и неизменно сопутствующая им тень христианства. А с его пришествием все формы отметок на теле были уничтожены. Логика была типично дурацкой: В Библии сказано, что Бог создал человека по образу и подобию своему, поэтому все попытки изменить этот образ рассматривались как богоотступничество — работа на Дьявола. Татуировка и пирсинг стали считаться сатанинскими явления, или, в лучшем случае, безбожными.

Себастиана все это не волнует. Он понял то, что мы все должны понять: наши тела — это наши тела, мы можем делать все, что доставляет нам удовольствие, невзирая на чьи-то мнения и вмешательства законов нашего общества. Зачастую наше тело — это все, что мы имеем.

Под впечатлением от того, что он называл своими двумя новыми «кнопками удовольствия», он решил, что будет вполне естественно обратить внимание и на гениталии.

«Я практиковался с иглами на самом себе», — ухмыляется он, глядя как интервьюер непроизвольно сжимает ноги. «В то время я работал учителем рисования и сделал еще несколько татуировок. Я становился все более и более рискованным. Через пару лет я отправился в Штаты, общался с четырьмя-пятью татуировщиками, учился потихоньку. Затем я познакомился с Дугом Мэллоем, который давно интересовался татуировками и знал о них очень много. По совету Дуга и его друга-доктора я также занялся изучением пирсинга. Что можно делать, а чего нельзя».

RE: Значит, на самом деле вас никто не учил.

«Нет. Даже Дуг Мэллой в то время сделал лишь несколько пирсингов, а у Джима Уарда, издававшего М.Е.Ф.П. (Международный Ежеквартальник Фанов Пирсинга) не было ни одного пирсинга. Поэтому мы просто общались друг с другом, обменивались опытом, разрабатывали лучшие способы».