Движение Rapid Eye

Широко известные художники, особенно те, которые действуют под знаком Американского Денежного божества, видимо не могут принять на себя художественный риск, поэтому они предпочитают то, что рассматривается как общественный риск. Это показатель сложившейся паршивой ситуации, как в искусстве, так и в обществе, поскольку бурные дебаты разгораются даже по поводу столь банального творения Серрано.

Художник, скульптор или писатель околачивается, размышляя о том, как бы показать, что он ненавидит всех и вся, как высоко его ценят современники, любит ли мамочка, трахается ли подружка или друг. Творение креативного нигилизма, просчитанное возмущение или чистая жестокость — естественный ответ. (Как сказал Том Вулф, они всего лишь говорят — «Посмотри на меня!»). Самодовольное заявление, что художник знает лучше, считает иначе, усиливает лицемерие других, и главное, привлекает внимание. Другая половина уравнения всегда на страже. Всегда найдется какой-нибудь жаждущий славы ханжа политик, который послушно среагирует на самые сладострастные куски мусора и примется грозить цензурой. Это позволяет кучке жертв старого псевдоинтеллектуального искусства в трикотажных свитерах забыть буржуазную реальность их общественной позиции и облачиться в одеяния Культурной Революции. Несколько месяцев они будут блеять в колонках журналов, которые никто не читает, об опасности цензуры мыслей (точно они уже не цензуре подвергли общественное мнение, выбрав Высококультурные средства для самовыражения) и об обществе, навязывающем художникам свое мнение (точно общественная мораль не навязывается, так или иначе, всем без исключения).

Разумеется, у них есть некоторое оправдание, но помните, мы смотрим на художников, являющихся самопровозглашенными активистами, вовлеченными в авангардное искусство, на остром краю общества, и это старые новости, рассыпающиеся данные. Разумеется, либерально настроенным мыслителям сложно принять цензуру, поскольку цензура связана с ограничением на выражение идей, ограничением, на самом деле, на использование мозгов. Но должны ли мы что-то знать о Пикассо, Караваджо, Рембрандта, Родена или ночном горшке Дюшампа, чтобы оправдывать почитающих себя новаторами представителей арт-истеблишмента и их праздное существование? И должны ли мы защищать банальное неотъемлемое право художников выставлять себя ослами, цитируя интересующие художников сюжеты и вирши и, таким образом, относясь к скучным, вторичным произведениям искусства так, как они того не заслуживают? (Только потому, что «Sex Pistols» недолгое время были величайшей группой в мире, означает ли это, что «Slaughter and the Dogs» имеют право на существование?). Это похоже на тамплиерскую гонку за тем, что Ги Дебор в «In Girum» назвал «иным, зловещим Граалем». Еще одна диснеевская подделка под реальность. Пустая поза. Я хочу найти в Америке хоть одного авангардного художника, о котором я смогу написать домой. Хотя «Описанный Христос» — это мощное творение, несмотря на то, что его значимость заключается в том, что возможно никогда не подразумевалось (иначе почему я сейчас об этом пишу?), Серрано, несомненно, не он.