Движение жизни

Гарри Беар: Вопрос хороший, он вообще многим приходит в голову, кто знает обе стороны моей писательской деятельности. Трудно сказать, есть ли тут симбиоз или это, скорее, дань привычке. Примерно с 1985 года я стал подписывать свои стихи именем Гарри Беар, хотя у меня были и другие псевдонимы, но этот как-то надежно врос в мою жизнь. А с возникновением поэтического объединения «Студия-1» в начале 1988 г. я уже не мыслил свое художественное творчество без этого имени: «Гарри» – аналог варяжского имени Игорь, «Беар» – “медведь” по-английски. То есть мой псевдоним довольно легко разгадывается. Ну а именем, данным мне при рождении, я подписываю все свои научные статьи, какие-то разработки в области методической и преподавательской деятельности.

М. Данилов: Не является ли псевдоним поэта свидетельством тайной страсти к французской актрисе Эммануэль Беар?

Гарри Беар: Соответственно, нет! Я вообще узнал о существовании этой актрисы где-то в самом начале 2000-х гг. из Интернета. Естественно, меня приятно удивило наличие знаменитой однофамилицы, но… Фильмов с ее участием я, честно говоря, не помню, надеюсь, однако, что актриса она хорошая.

М. Данилов: Один из самых банальных вопросов к служителям Муз: когда Вы написали первое стихотворение, первый раз взяли в руки кисть, первый раз спели для мамы? Но многие не помнят себя во время соплей и горшков. Я пойду противоположным путем, желаю знать: а когда автор написал последнее стихотворение?

Гарри Беар: Одно из последних моих по времени написания стихотворений – это «Будущее без нас», текст на современную политическую ситуацию в стране. Может, это и плохо, когда поэт отвлекается на мирскую суету, пишет «гражданские» стихи. Однако ситуация в России развивается так, что жизненная реальность уже не минует ни прозу, ни поэзию. Я обычно, в отличие от таких авторов, как Д. Быков или Вишневский, не пишу стихов на злобу дня. Но тут мне вдруг захотелось высказаться по поводу наших выборов, «странных» отношений власти и общества. Захотелось – и высказался.

М. Данилов: Тут-то многие, которые дома сидят и телевизор смотрят, думают: зачем что-то писать, зачем что-то читать? Включил телевизор: вот тебе Путин, вот тебе девицы веселые. И пиво с чипсами – на табуретке… Часто ли Вы сталкиваетесь со столь практичным подходом к жизни, можно ли его как-то изменить?

Гарри Беар: Если человек не интересуется серьезной литературой или искусством вообще, то никакими заклинаниями его нельзя заставить что-то прочитать или даже посмотреть. В последние 15 лет в России все большее давление мы испытываем со стороны массовой культуры – через телевидение, Интернет, развлекательные журналы и книжки. Даже сериалы на серьезные, казалось бы, темы превращаются в поток

балагурства и лубочных картинок жизни. Я не говорю о бесконечных развлекательных шоу, поставленных в расчете на самое примитивное понимание: «Чтобы даже дебил посмеялся…». Поэтому молодое поколение и не хочет читать Пушкина, Достоевского, Л. Толстого, Бродского. Его вполне устраивают современные тексты, часто подписанные какими-то нелепыми «никами», с примитивными сюжетами, сальными шутками и набором банальностей. Можно ли считать это практичным подходом к жизни? Очень в этом сомневаюсь.

М. Данилов: Поэзия не умерла, но не стала ли она сродни музейному экспонату? По крайней мере, в той манере, в которой творили Пушкин и Боратынский?

Гарри Беар: Как это ни странно, но в творческой манере Александра Пушкина продолжает творить довольно большое число пишущих стихи людей. Можно зайти на любой интернетовский ресурс со стихотворениями на русском языке, и убедиться в этом. Это часто поэтами-любителями в полной мере не осознается, потому что тексты Пушкина мы впитываем с самого детства, он как бы растворен в нашем языке. Человеку, пишущему стихи на русском, выйти из-под влияния Пушкина, Лермонтова, Есенина или даже Тютчева бывает довольно сложно… Впрочем, такой задачи люди часто перед собой и не ставят. Они просто хотят делиться с другими своим настроением, чувствами, эмоциями. И какая им разница, что они берут при этом напрокат у наших классиков устоявшийся ритм, образы, а иногда и довольны узнаваемые периоды их текстов.

М. Данилов: Читаю стихи Гарри Беара и чувствуется какая-то странная перекличка с пушкинской эпохой. Иногда мне кажется, что Онегин взялся за перо и, в пику Ленскому, стал сочинять стихи: «В природе безликой узрите вы душу…», «Счастлив только тот, кто… моет лапкой рот», «Только как без фальши быть, не смириться мне с натурой». Может ли человек с таким мировоззрением избежать творческого кризиса?