Движимые (ЛП)

Пожимаю плечами, отводя от него глаза, пытаясь сдержать проклятые слезы. С треском проваливаюсь, чертов всхлип, и слезы превращаются в рыдания, он протягивает руку и тянет меня к себе. Опускаюсь на кровать, он обнимает меня и сжимает. Непрестанно гладит рукой по моим волосам, пытаясь успокоить мою боль ободряющими словами, пока я плачу. На мгновение отпускает меня, прислоняя подушки к изголовью кровати, прежде чем откинуться назад и потянуть меня за собой, моя голова покоится на его обнаженной груди, рука — там, где бьется его сердце.

Размеренное сердцебиение Колтона успокаивает меня. Я понимаю, что, находясь здесь с Колтоном, частично избавляюсь от боли сегодняшней даты. Боль не уходит, но ее становится легче переносить. Понимаю, что впервые могу думать о Максе и видеть его в свете хороших моментов, что у нас были, а не только последние образы его, переломанного, окровавленного и умирающего, которые у меня остались. Могу улыбаться, вспоминая о подростке, в которого влюбилась, и о мужчине, с которым обещала провести свою жизнь. Вспоминаю тревогу на его лице в тот день, когда он сделал мне предложение, и удивление, любовь и волнение в его глазах, когда я сказала ему, что беременна. Боже, я так боялась сказать ему — черт возьми, я сама испугалась, — но, когда он обнял меня и сказал, что в восторге, и что всё будет хорошо, я позволила себе почувствовать надежду и ощущение чуда, которые сдерживала.

Колтон нежно целует меня в макушку.

— Хочешь поговорить об этом?

Я почти смеюсь над его словами. Они звучат так лицемерно от того, кто никогда не говорит о своем прошлом. Несколько слезинок соскальзывают, падая ему на грудь, и я быстро их вытираю.

— Прости, — прошу я. Не могу на него смотреть. — Уверена, что после прошлой ночи, последнее, с чем бы тебе хотелось иметь дело, это с рыдающей дурой.

Он поднимает руку и проводит рукой по волосам, шумно вздыхая.

— Я не очень хорош в такого рода вещах, Райли. Черт, я не знаю, что в таких случаях делать или говорить…

Чувствую его дискомфорт от того, что женщина разваливается на части в его объятиях. Он ненавидит драму. Я знаю. Провожу рукой по его груди.

— Тебе не нужно ничего делать. Ты здесь, заступаешься за меня перед Клэр… — я выдыхаю, — …этого достаточно.

— Почему ты мне не сказала? — слышу следы боли в его голосе, и это меня удивляет.

И я знаю, что он имеет в виду ребенка. Моего ребенка. Часть меня навсегда умерла в тот день. Место, которое навсегда останется пустым внутри меня.

— Точно, как и ты не откровенничаешь о своем багаже, — произношу я, слова повисают между нами в воцарившейся тишине. — Ты так категоричен в том, что не хочешь детей, я не думала, что тебе важно это знать. Не думала, что тебя это волнует.

Чувствую, как он втягивает дыхание.

— Иисусе, Райли. — Его голос напрягается, рука на моей спине сжимается в кулак. — Ты обо мне настолько низкого мнения? Просто потому, что дети являются помехой для моих договоренностей, не значит, что я не сочувствую тебе. Твоей потере.

Поворачиваю голову, подперев рукой подбородок. По-прежнему отвожу от него взгляд, смотрю, как мой палец следует по линиям его татуировки, захватывающей часть его грудной клетки.

— Я была… — останавливаюсь, пытаясь восстановить свои воспоминания. — Я была в шоке, когда узнала, что беременна. Я ведь только что закончила университет. Тогда я смотрела на вещи в черно-белом цвете. У меня был план. Сначала университет, потом брак, потом семья, — мягко улыбаюсь я.

— Но знаешь ведь, как говорят о тщательно продуманных планах. — Я судорожно вздыхаю. — Я так боялась реакции Макса. И когда сказала ему, он посмотрел на меня с благоговением. Я все еще вижу его у себя в голове. Он признался, что был напуган, но сказал, это не имеет значения, потому что всё будет хорошо. И мне было интересно, как он мог быть так уверен, когда всё так резко изменится.

Замолкаю на мгновение, воспоминания мелькают в голове, как слайд-шоу. Поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Колтона, слеза тихонько скатывается из уголка моего глаза.

— Она, — говорю я и прерывисто вдыхаю, — это была девочка. — Он кивает и протягивает руку, чтобы стереть слезы. — Я все еще боялась и паниковала при мысли о ребенке, но потом я почувствовала, как она пинается. — Останавливаюсь, моя грудь сжимается, когда я вспоминаю то чувство, которого мне никогда не испытать вновь. — И я сразу же полюбила ее. Вся моя неготовность исчезла. — Прочищаю горло, Колтон терпеливо сидит, глаза устремлены на меня. — Я была на седьмом с половиной месяце, когда мы попали в аварию. В первую же ночь я знала, что она не выжила, но я отказывалась это признавать. У меня было сильное кровотечение и схватки… было невыносимо больно. Мне хотелось, чтобы она пошевелилась. Пнула меня хотя бы раз.

По мне пробегает дрожь, в голове мелькают те молчаливые сделки, которые я в ту ночь заключала с Богом.

— На каком-то подсознательном уровне я знала, что надежда есть, что она все еще может быть жива, — это то, что заставляло меня бороться за жизнь.

— Мне так жаль, Райли, — шепчет он.