Движущийся палец

— Но вспомни: он ведь тоже получил анонимку.

— Этого мы не знаем, — заметила Джоан, — мы только думали, что это так. В конце концов, это могло быть сценкой.

— Для нас?

— Да. Он достаточно хитер, чтобы такая идея могла прийти ему в голову… и чтобы не переиграть.

— Тогда он должен быть первоклассным артистом.

— Конечно, Джерри, но, кто бы там ни был этот человек, он должен быть первоклассным артистом. В этом и частица его радости.

— Ради бога, Джоан, не говори так, словно… словно ты понимаешь это чудовище.

— Мне кажется, понимаю. Я способна вчувствоваться — даже в такого человека. Если бы я не была Джоан Бертон, не была молода и довольно привлекательна, не имела возможности развлекаться, если бы я — как это выразить? — была выброшена из жизни и только со стороны присматривалась, как ей радуются другие, — кто знает, может, и во мне поднялась бы злая, черная волна и сделала из меня человека, стремящегося ранить, мучить, а то и уничтожать?

— Джоан! — Я схватил ее за плечи и сильно встряхнул. Она чуть вздохнула, провела рукой по волосам и улыбнулась мне.

— Напугала тебя, Джерри? И все же мне кажется — именно так и надо делать. Надо знать, что чувствует такой человек, какие побуждения толкают его, и тогда — только тогда можно будет догадаться, как он поступит.

— Ой-ой-ой! — сказал я. — А я-то приехал сюда приятно провести время и развлекаться невинными провинциальными скандальчиками! Невинные провинциальные скандальчики! Мерзкие оскорбления, клевета и убийство!

* * *

Джоан, разумеется, была права. На Хай-стрит было полно группок людей, оживленно обсуждавших последние события. Я решил выяснить, кто как реагирует.

Оуэна Гриффита я встретил сразу же. Выглядел он больным и страшно измученным. Я даже слегка удивился этому. Конечно, убийство и для врача вещь не слишком обычная, но профессия приучает его спокойно смотреть на страдания, темные стороны человеческой натуры и смерть.

— Что-то вы неважно выглядите, — сказал я.

— Да? — Он смутился. — В последние дни была пара трудных случаев.

— Включая деятельность этой сумасшедшей анонимщицы?

— Само собою, — он отвел от меня взгляд и засмотрелся через улицу. Я увидел, как у него нервно подергивается веко.

— Есть подозрения — кто бы это мог быть?

— Нет, никаких. А хотел бы иметь их.

Внезапно он спросил, что поделывает Джоан, и неуверенно добавил, что у него есть пара фотографий, которые она хотела видеть. Я предложил взять их и передать Джоан.

— Не стоит. После обеда я как раз буду проезжать мимо вас.

Во мне укрепилось неприятное подозрение, что Джоан успела вскружить голову Гриффиту. Чертова сестричка! Слишком он хороший парень, чтобы его скальп висел у нее на поясе!

Я не стал его задерживать, потому что увидел приближающуюся Эме, а на сей раз мне хотелось поговорить с нею.

Эме начала, словно продолжая только что прерванный разговор.

— Потрясающе! — загремела она. — Я слыхала, что вы были там… прямо с самого утра?

Слова ее явно звучали как вопрос, а когда она произносила «с самого утра», глаза ее прямо засверкали. Мне и в голову не пришло объяснить ей, что меня вызвала по телефону Миген. Вместо этого я сказал:

— Понимаете, вчера вечером меня беспокоило то, что Агнес должна была прийти на чай в «Розмарин» и не пришла.

— И вы сразу почуяли беду? Удивляюсь вашей сообразительности!

— Да, я оказался почище полицейской овчарки.

— В Лимстоке это первое убийство на людской памяти. Возмущение невероятное! Надеюсь, полиция быстро сумеет справиться с делом.

— Ни малейших сомнений, — кивнул я, — кадры у них здесь великолепные.

— Совершенно не могу припомнить, как выглядела эта девушка, хотя она, наверняка, раз двадцать открывала мне дверь у Симмингтонов. Какое-то спокойное, незаметное создание. Оуэн сказал мне, что ее ударили сначала в затылок, а потом вертелом в висок. По-моему, это работа ее поклонника. Как вы полагаете?

— Вы серьезно думаете, что это он?

— Мне это кажется крайне правдоподобным. Должно быть, повздорили, а в наших местах у людей горячая кровь, к тому же у многих с неважной наследственностью. — Она помолчала и заговорила вновь: — Говорят, тело нашла Миген Хантер. Для нее это должно было быть страшным потрясением.

Я довольно строго заметил:

— И было.

— Приятного тут мало — это я могу себе представить. А что касается нервов, они у нее, на мой взгляд, и так неважные, а это могло еще добавить.

Я внезапно решился. Мне нужно было получить уверенность.

— Скажите, мисс Гриффит, это вы уговорили вчера Миген вернуться домой?

— Ну, «уговорила» это слишком сильно сказано.

— Но что-то в этом смысле вы ей говорили? — продолжал я наступление.

Эме Гриффит посмотрела мне в глаза и, став в защитную стойку, ответила:

— Ни к чему это — если, конечно, она хочет честно выполнить свой долг. Она молода и не знает, что дает повод к лишним сплетням, и я сочла своим долгом дать ей это понять.

— Сплетням? — взорвался я, потому что это меня здорово задело и спокойно продолжать я уже не мог.

Эме, однако, вела свое с характерной для нее самоуверенностью: