Двое

Оли, как иногда угрюмый почти шестнадцатилетний парень, проводящий много времени в попытках убедить родителей, что его не заботит ничего, кроме видеоигр и недозволенного алкоголя – и что родители его заботят меньше всего – очевидно взволнован, несомненно очень переживает. Этот факт не скрыть, сколько бы он ни пожимал плечами и не потряхивал волосами. Оба мальчика отказались идти в школу. Себ разразился слезами и сказал, что если отец не позвонит в полицию, то он сделает это сам.

– Давайте просто посмотрим, а?

– Посмотрим на что? – возмутился Себ. – Ее здесь нет! В этом и суть!

Марк подождал до десяти, а потом, когда его звонки Ли остались без ответа и они не получили от нее известий, когда в новостях не было ничего, объясняющего серьезную задержку поезда или метро, Марк наконец-то вызвал полицию.

Дверной звонок выманил мальчиков из своих комнат. Они топчутся на вершине лестницы, а Марк внизу. Каких-то несколько метров, но в тот момент они кажутся непреодолимой пропастью. Непроходимой. Чересчур. Марк знает, что должен сказать что-нибудь успокаивающее. Он не может ничего придумать, поэтому просто грубо бормочет: – Я думал, вы делаете домашние задания.

– Не смог сконцентрироваться, – говорит Оли.

– У меня их нет, – отвечает Себ.

– Идите и займите себя чем-то.

Марк обладает неприятной склонностью казаться немного вспыльчивым, когда нервничает. Если бы Ли была здесь, она бы сдержанно положила руку ему на предплечье, ненавязчиво напоминая помягче относиться к мальчикам. Ее большие карие глаза молча взмолились бы о терпении. Они тоже напуганы.

Но ее здесь нет. В этом и проблема.

Оли что-то бормочет, Марк не разбирает точных слов, но улавливает суть. Разочарование, неодобрение. Страх. Мальчики плетутся обратно в свои комнаты – ненавидя неопределенность, что выглядит как ненависть к их отцу. Под весом всего этого у Марка прогибается спина. Он хочет согнуть колени, повалиться на пол, но ему нужно выпрямиться. Какое впечатление это оставит полиции, если они обнаружат его распластавшимся и рыдающим?

Марк открывает дверь и что-то словно проносится по его естеству. Он вздрагивает без логической на то причины. Вероятно, это просто холодный воздух, ворвавшийся в дом, и ускользающее изнутри тепло, но кажется, будто дело не только в этом. Жизнь Марка – какой он ее знает – спешит наружу, а проблемы врываются внутрь.

Они представляются и показывают свои значки. Женщина, детектив-констебль Клементс, старше. Мужчина – скорее, мальчик – называется констеблем Таннером. Зная, что мальчики – Оли практически точно – будут болтаться неподалеку, в зоне слышимости, и пытаться внять всему сказанному, Марк быстро подтверждает – да, его зовут Марк Флетчер, и да, он звонил касательно пропажи человека, его жены. Потом он поспешно приглашает их в гостиную.

Марк невольно разглядывает их форму – радио, фонарики, громоздкие ремни и тяжелые ботинки – и она кажется драматичной и агрессивной в семейной гостиной. Дом Флетчеров вполне стандартный. Возможно, немного неопрятнее среднего. Большинство мебели куплено в Next. Мягкие вещи – серого и бежевого оттенков, различные столики – пристенный, журнальный, боковой – сделаны из сетлого дуба в деревенском стиле. Все сочетается. Ли нравится, когда вещи сочетаются. Не то чтобы кто-либо обычно замечал, что сочетается, а что – нет, навещая Флетчеров, потому что от этого отвлекает внимание беспорядок. С другой стороны, вряд ли кто-то заметит, что диван немного просел, покрыт пятнами, а на столиках остались кольца от кофейных чашек. Боевые раны, полученные мебелью за прошедшие годы – когда мальчики разливали свои напитки или не пользовались подстаканниками – в основном прикрыты кусочками семейной жизни: журналами, газетами, грудами глажки, школьными портфелями, книгами и спортивным инвентарем. Они из тех семей, что в большинство вечеров собираются у телевизора. Не считая Оли – он предпочитает быть один, и по большей части прячется у себя в комнате, если его не выманить едой. Они бросают множество вещей в коридоре, придя домой после школы и работы, но значительное их количество добирается и до гостиной. Время от времени у Ли или Марка кончается терпение, обычно когда они что-нибудь теряют – пульт, ключи – и тогда они грозятся генеральной уборкой. Иногда они даже находят для нее время. Марк ощущает физическую боль в груди, вспоминая, как Ли приложила усилия и убрала кухню в воскресенье, но не успела прибраться здесь, потому что все пошло наперекосяк. Полицейские все еще стоят.