Двое из будущего, 1901-…(неполный)

Я пожал плечами и оставил своего родственника разделывать тушу в одиночку, а сам принялся за любимое дело. И хоть здесь не было ни мангала, ни шампуров, но зато имелись кирпичи, с легкостью заменяющие емкость для углей и дровишки из которых можно настрогать на замену шампуров. И самое главное имелось свежайшее, еще теплое мясо, которое не требует никакого маринада. Лишь выдержать слегка в луке, пока прогорают дрова, да присыпать сверху солью. И уже через полчаса я собрал вокруг себя всю семейку Саввы. Даже пацаны, почуявшие вкусный запах, прибежали с улицы и с интересом закрутились возле меня.

Ну а потом был сытный обед и вкуснейший в моей жизни шашлык, который мы с Саввой запивали холодной водочкой. Пацаны, сожравшие по два шампура отвалились от стола со счастливым видом и, блаженно постанывая, уползли в дом переваривать. А мы, то есть я, Савва и Ульяна остались сидеть под ласковым солнцем последних теплых сентябрьских деньков и мерно беседовать. Болтали обо всем, о погоде, о столице, о делах в бизнесе, о делах семейных. Казалось перебрали все темы, Ульяна как настоящая женщина трещала без умолку и задавала темы, а Савва аккуратно, искоса поглядывая на супругу, опрокидывал в глотку стопку за стопкой. И поэтому неудивительно, что в какой-то момент он вдруг отвалился от стола, решив сходить до ветру, так и не вернулся. Как обычно хмель в голове потянул его на приключения. Может, вернется вечером и дай-то бог если целым. Любил он все-таки подраться. Я думал, что Ульяна забеспокоиться по этому поводу, запереживает, но ошибся. У нее имелась более важная миссия. Я это чувствовал все время. И вот, когда она решила, что лучшего момента ей не найти, отодвинула на край стола початую бутылку и проникновенным бархатным голосом, от которого меня бросало в дрожь, спросила:

- Ну и как тебе наш дом, Василий? Нравится?

Я лениво кивнул:

- Да, нравится. Хороший дом, основательный такой.

- В прошлом году ставили, - довольно сообщила она. - Целых семь комнат! Два этажа! И ретрадная как у тебя в столице. Савва настоял так сделать. Все как у настоящих аристократов.

- Ну, я-то не аристократ, - отмахнулся я, и последующая ложь у меня полилась сама собой. - И никогда им не стану. Я ж, Ульяна, из самых что ни на есть настоящих пролетариев. Бывший голоштанник, пузо к спине прилипало по-настоящему, а ботинки мои все время кашу хлебали. На заводе трудился как Папа Карло, не разгибая спины.

- Как кто? А кто это Папа Карло?

- Да был в моем прошлом один деятель, - выкрутился я, ленясь вспомнить в какие года был написан рассказ про Буратино. - Шибко трудолюбивый итальянец. Сынок у него потом сбежал с пятью золотыми, да на лихих людей нарвался.

- И что, убили его? - ахнула она.

- Да не, он их обхитрил, да обратно к бате вернулся с прибылью.

Похоже, что Толстой еще не написал свою историю про золотой ключик, иначе Ульянка точно бы о нем знала. И потому я, наблюдая за ее искренним сопереживанием, сдержал смех и решил не признаваться в розыгрыше. Некрасиво с моей стороны получилось. И решив сменить тему разговора, кивнул на ее "положение" и спросил:

- Когда ждете?

- К Рождеству, - ответила она довольно и погладила живот.

- Мальчик, девочка?

- Я девочку хочу. Да и тетка одна говорит, что по всему девка будет. Хватит уже мне пацанов. Сладить с ними не могу - сорванцы такие. Не слушаются меня, только Савву боятся и его ремня, - она тяжело вздохнула. - Но его часто дома не бывает. Все время либо в магазине, либо по делам разъезжает.

Я покивал понимающе.

- Как назвать хотите?

- Не знаю еще, не решила. Посмотрим на какой день выпадет. Посмотрим, кто святым будет, а там и батюшкой посоветуемся. А потом покрестим.

Я кивнул:

- Да, это как полагается. У меня Дашка ух как орала, когда ее в купель опускали. Думал, захлебнется девченка.

И вот тут, похоже и настал тот момент, ради которого я был приглашен в дом. Ульяна даже внутренне подобралась и, подвинувшись чуть-чуть ко мне, вдруг спросила:

- А крестные у твоей дочери кто?

- Друг мой Михаил, ты его на свадьбе видела и Лариса Мендельсон.

- Да, я ее помню, - кивнула Ульяна. - Хорошая женщина, добрая. И мужа я ее помню такого в очках…, Яков, кажется? Постой, а разве он не иудейской веры?

- Выкрест, - сказал я со знанием дела. - Его дед с бабкой перешли в лютеранскую веру в Германии, а он сам потом в православие.

- А-а, а фамилию почему не поменяли тогда?

Я пожал плечами. Таким вопросом я не задавался. И Ульяна, не вникая в подробности, продолжила гнуть свою тему:

- А вот мы для нашего будущего ребеночка еще не выбрали крестных. Савва, конечно, предложил своего одного друга, но мне он не нравится. Такой же грубиян как мой благоверный и пьянь. А может быть ты, Василий станешь нашим крестным?