Двое из будущего. 1901-... (СИ)

— Теперь вам придется сделать электрический граммофон. Понимаешь? Без пружины, без трубы, такой чтобы в розетку сунул и пластинка сама пошла крутиться, а звук шел бы через динамик. Но плюс к этому, вам надо будет придумать штекер — некое соединительное приспособление, через который звук от граммофона по проводам шел бы напрямую к радиопередатчику. Это избавит от значительной массы искажений, и наш приемник сможет передать звук более или менее четко. Что еще…? Ах да, послушай…, я тут подумал, а может тебе вообще за новый принцип воспроизведения звука взяться? — пришла ко мне вдруг шальная мысль.

— Ну-ка, ну-ка? Что за принцип? — встрепенулся Игорь Андреевич.

Я сдвинул брови, вспоминая старый фильм. Как же он назывался… «Секретный фарватер» что ли? Не суть. Главное, что я вспомнил оттуда момент, когда доктор на немецкой подводной лодке носил в своем медицинском саквояже портативный магнитофон и тайком записывал важные разговоры. Но и это не самое главное. Самое интересное в этом моменте было то, что вся запись велась не на лавсановую магнитную ленту, а на самую обычную стальную проволоку. И это знание нам давало возможность сделать самый ранний магнитофон, опередивший свое время не на один десяток лет. Да и принцип-то работы сравнительно прост — катушка намагничивает пробегающую мимо проволоку, перенося на нее звук, а затем наоборот, считывает с этой же проволоки магнитные поля, преобразуя их в электрический сигнал, который потом и превращается в звук. Очень, кстати, хорошая игрушка будет для богатых людей, лишь бы с размерами не промахнуться, сделать все как можно более компактнее, да и для нашей радиостанции магнитофон прекрасно подойдет. Хотя, имея в виду отсутствие миниатюрных двигателей для подобных целей в нынешние времена, наша задача немного усложняется. Придется еще и их изобретать. Блин, похоже, что нашу электротехническую лабораторию придется существенно расширять и искать им где-то помещение попросторнее. Да и людей новых надо привлекать.

— Значит так, Игорь Андреевич, пойдем-ка обсудим мою новую идею, а ты подчиненных своих зови. Я вам все объясню, попробую набросать, как это все должно выглядеть, а вы уж вместе покумекаете, прикинете реально ли это сейчас сделать.

И мы ушли в здание. В течение получаса я им объяснял, что мне хотелось бы видеть, расписывал перспективы и рисовал радужное будущее. Установил крайние сроки для отчета. Будем надеяться, что через год они смогут выдать на-гора хоть что-то подобное. Магнитофон это очень хорошая тема, но, я сам себе отдаю отчет, слишком уж узкий рынок для него получится. И потому, про электрический граммофон тоже забывать нельзя. Он-то, я надеюсь, и будет нашим массовым товаром, основной покупатель который будет жить за границей.

Ну, а пока наши изобретатели размышляли над новым проектом, морщили лбы и уже прикидывали, как лучше всего изготовить необходимые узлы, я встретился с нашим руководителем юридического отдела, Яковом Андреевичем Мендельсоном. Давно я его не видел, он все время пропадал в разъездах. Целыми днями только и делал, что занимался нашими патентами, оформлял их, продавал лицензии, выбивал долги. Под его управлением штат юристов разросся до пятнадцати специалистов, да за границей у него было несколько отделений, в которых работали по нескольку человек. Дело, конечно, затратное, но абсолютно необходимое. Уже сейчас, юристы, работавшие за бугром, приносили нам денег намного больше чем наши отечественные. Оно и понятно, промышленное развитие в России развито в гораздо меньшей степени, покупательная способность население ниже, потому и бизнесменов, способных рискнуть своим капиталом существенно меньше. И ничего с этим пока не поделать. Пройдет еще не один десяток лет, прежде чем моя отчизна достигнет уровня западных стран. И думая об этом, я всегда горько усмехался. Даже в мое время, только и было разговоров о том, что мы отстаем, плетемся в хвосте, необходимо догнать и перегнать и тому подобное. Похоже, эта наша беда, все время догонять и ничего за прошедшее столетие не изменилось. Ну, ничего, дайте только сил нам с Мишкой переломить эту ситуацию.

Так вот, Мендельсон…. Яков Андреич с момента нашей последней встречи почти месяц назад опять заметно поправился. Он уже не был тем юношей-тростинкой колеблемый ветром и страхом, теперь это уже вполне солидный мужчина с округлившимся лицом и выступающим солидным пузиком. Взгляд под его круглыми очками давно лишился подобострастия и скромности, а приобрел силу, способную навязывать свою волю и отстаивать свою правоту. Он приобрел опыт, защищая наши интересы перед государством и жестко, без сожаления выбивая долги с попытавшихся нас обмануть. О нем узнали в среде столичных юристов, его имя стало иногда проскальзывать в местных газетах, а работавшие с нами купцы и промышленники стали часто приглашать в гости. Приобрел немалый вес и добился уважения. Он для всех стал совсем солидным господином…, для всех, кроме меня и Мишки.